Наш Современник, 2009 № 02

Хаджанов ответил, что машину ему давали только сюда доехать, возвращаться надо на автобусе, Борю растрясет, ведь завтра же опять старты, да и поутру - достанет ли машину, неизвестно.

- А какая завтра у него стрельба? - удивился Скворушкин. - Юноши закончили, он областной чемпион, кстати, поздравляю!

- Ка-ак, товарищ Скворушкин! - воскликнул майор. - Павел Николаевич! А МВ-6? Он же готов для серьезной стрельбы!

- Так это ж для мужиков. Для совсем взрослых! Три часа! А ты что - можешь? Стрелял?

Теперь он спрашивал только Бориса.

- Многократно! - ответил Боря, опять улыбаясь во все свои ослепительные зубы.

- И многодневно! - подтвердил Гордеевич. - Уж поверьте! - И убедил: - Он же единственный серьезный стрелок на весь наш тир! Стреляет у меня день и ночь!

- Но, но, - поправил Скворушкин, - если стрелок ночью не спит, утром не метко стреляет!

Они отправились со двора втроем, дошли до автобусной остановки и все обсуждали, как же получится у Бори такая взрослая стрельба. Скворушкин больше улыбался, чем хмурился. Потом снова спросил:

- Ну, так вы куда?

- Искать гостиницу. Или какой дом колхозника. Если, конечно, еще колхозники остались.

- С оружием-то? - удивился тот. И вдруг предложил: - А давайте-ка ко мне. Все мои на даче, я один, айда! Не оставлять же вас на улице!

Немаленький ведь чин был у Скворушкина, все-таки полковник, а квар-тирёшка оказалась у него убогая, хоть и двухкомнатная, в блочном, облупленном старом доме. Взрослые шустро принялись готовить ужин, ведь Хад-жанов по дороге заскочил в магазин и набрал там всяких банок - вот они теперь, в раскрытом виде, громоздились на столе, придвинутом к дивану в комнатке побольше - в зале, по определению майора.

- Да уж, в зале! - усмехался Скворушкин. - Эту-то едва выбили, служил я не здесь, ясное дело, а в группе войск, в ГДР - где теперь эта группа войск, где эта ГДР? Стыдно сказать, уезжали - почти бежали. Точно какое-то безумное отступление! Кутузов бы от сраму помер. Ну, и всех рассовывали по разным карманам - меня сюда.

Он мотал головой, матюгался, не обращая внимания на Борю, а вернее ровняя его к себе, раз уж он стрелок. А стрельба - дело мужское, значит, привыкай ко всему мужицкому, если еще не привык.

Потом они допоздна сидели, полковник смолил старинный, давно вышедший из моды "Беломор" и рассказывал про свою жизнь, перемежая отступлениями о нынешней стрельбе.

Когда старшие стали говорить о завтрашних соревнованиях, Борис старался все запомнить, но ничего особенного полковник так и не сказал, кроме разве пояснения про Ершова.

- Это совсем молодой парень, всего-то старлей, недавно закончил общевойсковое училище, сунули сюда, на собачью работу, замначкомендатуры, рвется на перевод, но потерпеть надо, первое назначение отстучать "от" и "до". Вот он на стрельбу и налег. Мастером спорта стал еще в училище, теперь, похоже, через стрельбу и хочет убраться. Как? Да выиграть сперва на-

до округ, потом попадет на всероссийские. А там выиграешь - заберут в ЦСКА. Они всемогущи!

Вдоль одной стены, противоположной от балкона, до потолка высились застекленные книжные полки. Между ними была подставка, на ней освещенный аквариум, в нем медленно плавали красивые красные рыбки. По полу бегал маленький котенок - смешно изгибался, ложился на спину, подставляя брюшко Боре, потом цеплялся за рукав или вспрыгивал на спинку дивана и носился там, будто радуясь этому скромному мужскому застолью.

- Ну, хорошо, - вдосталь наговорившись с Хаджановым, обратился полковник к Борису, - ты все-таки выдержишь завтра трехчасовую стрельбу? Все же - сто двадцать выстрелов!

Боря небрежно пожал плечами.

- Стрелял много, - ответил, - но один на один. Не на соревнованиях.

- Ты хоть сегодня и удивил, - задумчиво сказал Скворушкин, - и даже порадовал… Но должен знать, что все это, - он обвел руками комнату, хотя, конечно, имел в виду другое, - теперь совсем все иначе, понимаешь! Стрельба как спорт, это - ох, как непросто! На тебя должны глаз положить. И не такие, как я. Протащить, выставить, оснастить, помочь. Но никакой и ни в чем гарантии не будет, знай это. Провалишься - и выкинут, в лицо не узнают. Спорт теперь - это профессия, большие деньги, даже политика, вышел в тираж или просто сломался - гуляй, Вася.

Полковник помолчал, глотнул своего вонючего "Беломора" и продолжил разговор:

- Стрелять умеешь, кандидата в мастера выбил - иди по военной стезе, поступай в училище, надевай погоны. А то в солдаты забреют - не слаще. И там, и сям дерьма, конечно, хлебнуть придется. Но одно дело два года отслужить рядовым, - да еще и под пули есть шанс попасть, - и совсем другое через пять лет звездочки, хоть и маленькие, нацепить. Ну, а в Краснополянске своем дудеть - велика радость? Кем? За какие гроши? С каким образованием?

Этот Скворушкин за три минуты всю будущую Борискину жизнь разобрал и по полочкам разложил. Все ему понятно было как дважды два. Не зря говорят: чужую беду - руками разведу, а свою…