Наша фантастика № 2, 2001

— Вы что, специально надо мной издеваетесь? Я говорю про то, что, если возникает перенаселенность, надо бороться с ее причиной. А причина не в биологической потребности к размножению, как вам это, наверное, представляется, а в общественных нормах, согласно которым каждая уважающая себя особь должна дать потомство. При таком положении даже импотенты от рождения будут из кожи вон лезть, чтобы пополнить количество голодных ртов. Теперь понятно, о чем я говорю? Сделайте репродуктивные акты непопулярными.

— Боюсь, я зашел в тупик. Как же можно сделать непопулярной доминирующую мотивацию?

— Вы что, изучали психологию?

— У меня ученая степень…

— Скомкайте и съешьте ее. Я не прошу вас уговорить людей прекратить половые сношения. Это невозможно. Я не собираюсь тратить огромные средства на противозачаточные средства. Это глупо. Я хочу одного: чтобы вы сделали модными половые извращения. Чтобы они стали общественной нормой! Они, а не стандартная, так сказать, процедура воспроизводства. Теперь понятно?..

Пит Сентайрес толкнул дверь:

— Что за балаган здесь творится? Я требую объяснений!

В комнате был полумрак. На огромном экране во всю дальнюю стену проецировалась карта со множеством пометок на незнакомом ему языке. В нескольких приземистых креслах, стоявших вокруг длинного изогнутого стола, сидели те, чей разговор он только что слышал. Трое из них были людьми. Существо, чей голос раздавался последним, резко повернуло к нему вытянутую морду с четырьмя желтыми точками глаз и протянуло в его сторону короткую трубку, похожую на фонарик. Его кожа была темно-серой, почти черной, со странным серебристым отливом. В высоту оно достигало трех метров, даже развалившись в кресле. Из трубки раздался голос:

— Это еще кто такой?

— Президент планеты Земля. А вы что…

— Так это тебя они избрали сегодня! Очень приятно. Надеюсь, мы сработаемся… На колени, раб!!!

ДРЕВНЕЙШИЙ ВИРУС

Целую неделю наш крейсер «Синкуэнта и сьете» простоял в герметичном доке, переоснащаясь для дальнего рейса. За это время на него успели навесить уйму дополнительных топливных баков, а экипаж пропил все отпускные.

Когда капитан Моралес, вернувшись от дамы сердца, у которой пропадал всю неделю, увидел свою посудину, его чуть не хватил удар. Вместо элегантной боевой машины, только недавно прошедшей покраску, перед ним предстал раздувшийся уродец со шрамами от лазерной сварки и волдырями отсеков надстроенного оборудования.

На счастье, в этот тяжелый для моего друга и командира момент мимо проходил я. Утешающе похлопав по плечу его окаменевшее от возмущения тело, я взял четырех ребят, выдал им палаши и проследовал в здание администрации порта.

Обратно я принес подписанное адмиралом Балакришнаном обещание вернуть нашему корыту после окончания рейда прежний вид и, кроме того, покрыть его зеркальным напылением. Таким образом, когда Моралес получал полетные данные, его лицо снова было безмятежно, чего я и добивался. Вновь оно исказилось гримасой гнева лишь месяц спустя, когда «Синкуэнта и сьете» возвращался после успешной разведки.

Мы нашли две новые планеты и множество метеоритных скоплений, за которыми можно было хоть сейчас посылать добывающие верфи. Ничто не предвещало неприятностей, и мы предвкушали еще целую неделю отдыха, пока нашему крейсеру будут снова наводить лоск. И тут взревела главная корабельная сирена.

Я, как требовал боевой устав, бросился к десантным капсулам, занял место командира и принялся считать своих бойцов. Не явились только несколько остолопов, от долгого безделья растерявших последние остатки мозгов и позабывших, для чего их вообще бесплатно катают по Галактике на нашем комфортабельном лайнере. Сержант педантично записал их имена в блокнот и спросил, что нам делать дальше. Чтобы самому получить на это ответ, я связался с мостиком. Как раз в этот момент смолкла сирена, и в наступившей тишине послышался крик Моралеса, страшно ругающегося по-испански. Я, воспользовавшись моментом, выучил новые иностранные слова.

Потом прозвучал отбой тревоги и я, распустив десант, направился на мостик, сгорая от любопытства.

— Кто включил тревогу?! — вопрошал наш капитан. — Питкинг! Это ты включила тревогу — тумблер стоит в твоем отсеке!

— Мой тумблер опломбирован, — застенчиво ответила Питкинг, начальник локационной службы. — Извольте проверить.

— А вот и проверю! — не унимался Моралес. — Привет, Боб, — бросил он проходя мимо меня к навигационному отсеку. — Твоя десантная группа в норматив не уложилась. Потом поговорим.

Он ушел в сопровождении всей свиты, а я подошел к приборным доскам, около которых остался дежурный офицер, и принялся их изучать. На наспех приваренной поверх стойки дополнительной панели с табличкой «Локатор ав. маяков сверхд. радиуса» светилась надпись: «Маяк 3028. Тревога включена, координаты переданы в навигационный компьютер. Для получения более подробной информации нажмите клавишу». Я ткнул пальцем в клавишу и понял, что меня разыграли. На индикаторе появилась фраза: «Для получения более подробной информации обратитесь к специалисту».