Наша юность

Она прошла на кухню, взяла телефон и стала ему звонить.

– Почему-то недоступен… – прошептала она.

Я тоже встала, забрала у неё телефон и сказала:

– О таком лучше лично сказать. Пойдём, провожу тебя домой, поздно уже.

***

На следующий день, вечером, я вышла пройтись и случайно встретила Ульяну. Мы пошли прогуляться вместе. Сначала мы болтали о ерунде: она рассказала про понравившегося парня, я рассказала ей про странный приход Миши, а потом чёрт меня дёрнул спросить про Диму.

– С Димой? – отвечала Уля. – Да никак. Не общаемся мы больше.

Мимо нас прошла пожилая пара.

– Знаешь, Алиса, – сказала Ульяна, смотря им вслед, – любви не существует.

– Ну почему же… – поспешила поспорить я. – Маму ты любишь, сестру любишь, даже Каролину любишь…

– Опустим Лину. Мама, сестра… Это особая форма привязанности, которую мы считаем любовью. Но я вообще-то про другую любовь. Мужчины и женщины. Эта любовь – смесь страсти и гормонов. Это химия внутри нас. Она временная. Года на три. Потом люди либо притираются друг к другу, либо нет. Вот пара, прошедшая около нас, им повезло. Они ужились друг с другом, приняли друг друга, но ведь так бывает далеко не всегда.

– А разве привычка – это плохо? – спросила я. – По-моему, даже, наоборот, хорошо. Ведь любовь – это ревность…

– Нет, никакая это не ревность, – перебила меня Уля, – ревность как раз таки признак нелюбви. Когда человек ревнует? Когда боится, что ему изменят. Он боится остаться один. Боится, что ему будет больно. Тебе не кажется, что это эгоизм? Прости, я перебила тебя. Что ты хотела сказать?

– Что с привычкой уходят все минусы любви и остаются плюсы, – закончила свою мысль я.

– Думаешь? – усомнилась Уля. – Ну вот сидишь ты в одной комнате с человеком, который тебе нравится. Первый случай – у вас любовь (ну, или симпатия). Тебе постоянно хочется касаться его, смотреть на него, и всё это доставляет тебе огромное наслаждение. А второй случай – привычка. Ты так же сидишь с ним, так же можешь трогать, смотреть, но тебе это больше не будет нравиться, тебе будет всё равно.

– Ну и что? Плюс-то остался – ты можешь его трогать. А то, что тебе уже этого не хочется, вопрос другой. Думаю, Ульяна, если «привычка» и появляется, то чувства в ней не такие, как в любви. Они как с мамой и сестрой – как с родным человеком, любовь в виде формы привязанности, так ты вроде сказала?

– Но как можно жить и не любить?

– Мне кажется, с возрастом потребность любить отпадает. Это сейчас так, мы ведь подростки. Чувствуем всё куда сильнее, чем взрослые. А потом чувства нормализуются, и всё встанет на свои места.

Уля вдруг остановилась около сугроба, немного постояла и упала в него.

– Падай рядом, – сказала она, – я устала ходить, давай отдохнём немного.

Я тоже упала в сугроб.

– Хочу тебе кое-что сказать… – начала Ульяна. – Ты пока ещё этого не поймёшь, я тоже до Димы этого не понимала… Любовь платоническая это, безусловно, хорошо, но если при этом не будет любви физической, то всё зря. Так же и наоборот. Если только физическая, то всё тоже рано или поздно пойдёт наперекосяк. А пока у тебя, Алиса, была одна духовная любовь, без физической, считай всё это несерьёзным.

Я вздохнула.

– Вышла, называется, подышать свежим воздухом. Мыслей теперь на полночи.

Уля засмеялась.

– А я рада, что встретила тебя. Давно хотела с кем-нибудь этим поделиться, но было не с кем.

Я плавно сползла с сугроба, помогла Ульяне встать, и мы пошли дальше, вновь болтая о ерунде. Вот за это я и любила Улю – она была несерьёзной, отвязной, готовой на любые шалости, но когда надо, она могла стать абсолютно серьёзной, говорить на волнующие её темы и давать важные советы, не прислушиваться к которым было нельзя. Я шла, слушала её и мысленно ругала себя за то, что так редко вижусь с ней.

Уля вдруг остановилась.

– Ой, смотри! – сказала она. – А это не Женя выходит из машины Антона?

Я остановилась и увидела силуэт Жени, увидела её длинные каштановые волосы.

– Это точно машина Антона? – переспросила я.

– Да, я каталась с ним пару… Тройку раз.

– А что она там забыла?

Уля пожала плечами.

– Потом спросишь у неё, сейчас же ты со мной гуляешь.

– Да, прости, – улыбнулась я.

И мы пошли дальше. Но не успели пройти и ста метров, как ожил мой телефон. По улице плавно расплылся звук тяжёлого металла, люди осторожно стали обходить нас стороной, пока я не отыскала телефон в сумке. На дисплее высветился незнакомый номер.

– Да? – ответила я.

– Алиса, привет, это Лёша.

– Привет, – постаралась не удивлённо ответить я, – откуда у тебя мой номер?

– Ну, ты несколько раз искала Женю через меня, позвонила мне в общей сложности раз пятьсот, думал, ты не задашь такой глупый вопрос.

Стало неловко.

– Да, извини. Ты что-то хотел?

– Спросить, надела ли Женя шапку?

– В смысле? – не поняла я.

– Ну, она сказала, что вы пошли гулять, мы поругались с ней из-за шапки, я настоял, чтобы она её надела. У неё сел телефон, и я решил уточнить через тебя.

– Да, конечно, надела, – быстро соврала я, – не беспокойся.

– Не выгораживай её, если она без шапки, я могу привезти, у меня есть запасная в машине, Женя оставила как-то.