Наша юность. Мистерия о милосердии Жанны Д`Арк

Его престол ждал Его по правую руку Отца. Он был цесаревичем, восходящим к Царю.

Ведь он собирался вернуться в Свою вечность, Он вот–вот должен был вернуться в Свою вечность, И именно тогда, все тексты совпадают, все тексты указывают точно, что именно тогда Он издал тот ужасный вопль. Отправляясь снова в свою вечность.

После несчетного множества лет, после несчетного множества веков одно–единственное деяние Приуготовляло дом материнской славы.

После долгого странствия входил Он в Свой дом.

После такой битвы — вечный мир; После такой войны — вечная победа; После такого унижения — вечная слава; После такого умаления — вечное возвышение; После такого оспаривания — бесспорное воцарение.

Ты понимаешь. Все было кончено. Он отправлялся к Себе. Он возвращался к Себе. Ему оставалось лишь вернуться к Себе. Он уходил отсюда. Издали Он видел вновь дом своего Отца. Он вновь видел также свой здешний дом. Другой дом, дом своего приемного отца.

Он вновь видел жалкую колыбель Своего детства, в которую Его тело было положено в первый раз. Пеленки на соломе и бык, и брюхо Осла, и дары пастухов и волхвов.

Жаннетта

– Он родился в Вифлееме в бедном хлеву.

Госпожа Жервеза

– Дары, которые Ему принесли пастухи и волхвы. Он вновь видел жалкую вифлеемскую колыбель,

В которую Его тело было положено в первый раз; Дары, которые Ему поднесли, которые Ему подносили пастухи и волхвы.

Вифлеем, Вифлеем, и ты, Иерусалим. Жизнь, начавшаяся в Вифлееме и закончившаяся в Иерусалиме. Жизнь, заключенная между Вифлеемом и Иерусалимом. Жизнь, вписанная между Вифлеемом и Иерусалимом. Он вновь видел жалкую колыбель своего детства.

Жизнь, начавшаяся в Вифлееме и вовсе не закончившаяся в Иерусалиме.

Пеленки на соломе были собраны для стирки; На смену была приготовлена другая стопка пеленок. Простершись ниц, пастухи дарили шерсть.

Шерсть своих овец, дитя мое. Шерсть овец того времени. Такую же шерсть, как та, что прядем мы.

Жаннетта

– Такую, как эта.

Госпожа Жервеза

– Волхвы подарили золото, ладан и смирну. Золото — как своему Царю.

Жаннетта

– Ладан — как своему Богу.

Госпожа Жервеза

– Смирну — как смертному человеку.

Жаннетта

– Который однажды будет умащен благовониями.

Госпожа Жервеза

– Волхвы Гаспар, Мельхиор и Валтасар. [369]

Жаннетта

– Гаспар, Валтасар и Мельхиор, волхвы.

Госпожа Жервеза

– Все это происходило под ясными небесами. Ангелы в ночи образовали хороводы.

Ангелы в ночи пели, сплетаясь в венок, словно цветы. Над пастухами, над волхвами. Ангелы в ночи пели вечно.

Под добрыми, под юными, под вечными небесами. Под твердью, которую назвал Он небом [370]

Словно цветы песнопения, словно цветы гимна, словно цветы молитвы, словно цветы благодарственного молебна.

Словно распускающиеся цветы, словно распускающаяся листва, завязывающиеся плоды молитвы и благодарения.

Все это происходило под хорами ангелов. Все это происходило под добрыми небесами. Гнезда в ночи блестела словно шляпка золотого гвоздя. Звезда в ночи блестела вечно, звезда в ночи — словно золотая булавка.

Жаннетта

– Появилась звезда, взошла звезда, которая не взойдет уж больше никогда.

Госпожа Жервеза

– Как все маленькие дети, Он забавлялся картинками.

Совершенно неожиданно:

Вопль, который звучит еще во всем человечестве;

Вопль, от которого пошатнулась воинствующая Церковь;

В котором Страдающая узнала свой собственный ужас;

Которым Торжествующая поверила свое торжество;

Вопль, который звучит еще в сердцах всех людей;

Вопль, который звучит в сердцах всех христиан;

О, кульминационный крик, вопль вечный и непреходящий.

Крик, словно Бог, подобно нам, впал в грех;

Словно даже Бог пришел в отчаяние;

О, кульминационный крик, вопль вечный и непреходящий.

Словно даже Бог, подобно нам, впал в грех.

В грех самый тяжкий.

Грех утраты надежды.

Грех отчаяния.

Словно Он согрешил сильнее, чем два разбойника, распятых по бокам; что выли смертным воем, как две тощие собаки.

Разбойники те выли лишь воем человеческим;

Разбойники кричали лишь человеческим предсмертным криком;

И брызгали лишь человеческой слюной:

Один лишь Праведник издал вопль вечный.

Но почему же? Что с Ним было?

Разбойники те исходили лишь воплем человеческим:

Они ведь познали лишь человеческую смертную тоску;

Они вкусили лишь человеческую смертную тоску.

Один лишь Он мог вопль сверхчеловеческий издать;

Один лишь Он, сверхчеловеческой тоской пронзенный.

Вот почему разбойники издали лишь крик, который затих в ночи.

А крик, который Он издал, будет звучать всегда, во веки вечные, крик, тот, который не затихнет уж никогда во веки веков.

Ни в одну из ночей. Ни в одну из ночей времени и вечности.

Ведь разбойник слева и разбойник справа

Чувствовали лишь гвозди в ладонях рук.

Что причинял Ему удар римского копья;

Что причиняли Ему удары молотка по гвоздям;

Вонзающиеся гвозди, пронзающее копье;

Что причиняли Ему гвозди в ладонях Его рук;