Наша юность. Мистерия о милосердии Жанны Д`Арк

Хорошо сделанную работу.

Он был в ту пору хорошим работником.

Хорошим плотником.

Потому что Он был в ту пору хорошим сыном.

Хорошим сыном для своей матери Марии.

Послушным ребенком.

Покладистым.

Покорным.

Повинующимся своим отцу и матери.

Ребенком.

Какого все родители хотели бы иметь.

Хорошим сыном для своего отца Иосифа.

Хорошим сыном для своего приемного отца Иосифа.

Старого плотника.

Хозяина плотницкой мастерской.

Потому что Он был также хорошим сыном для своего Отца.

Для своего Отца, сущего на небесах.

Потому что в ту пору Он был хорошим товарищем для своих маленьких приятелей.

Хорошим товарищем по школе.

Хорошим приятелем по играм.

Хорошим товарищем по играм.

Хорошим товарищем по мастерской.

Хорошим товарищем плотника.

Среди всех других сотоварищей.

Плотников.

Для всех сотоварищей. Плотников.

Потому что в ту пору Он был таким, каким пристало быть бедняку.

Потому что в ту пору Он был таким, каким пристало быть гражданину.

В ту пору Он был хорошим сыном для своих отца и матери.

Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение.

Проповедь.

Хорошим сыном для своей матери Марии.

Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение.

Хорошим сыном для своего отца Иосифа.

Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение.

Словом, все было хорошо.

Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение.

Он был всеми любим.

Все очень Его любили.

Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение.

Приятели, друзья, сотоварищи, власти,

Сограждане,

Отец и мать

Были всем этим очень довольны.

Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение.

Приятели считали, что Он хороший товарищ.

Друзья — что хороший друг.

Сотоварищи–плотники — что хороший компаньон.

Не гордый.

Сограждане считали, что Он хороший гражданин.

Равные — что Он и впрямь им ровня.

Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение.

Сограждане считали, что Он хороший гражданин.

Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение.

Вплоть до того дня, когда Он проявил себя как иной гражданин.

Как основатель, как гражданин иного Града.

Града Небесного.

Града Вечного.

Власти были всем этим очень довольны.

Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение.

Власти считали, что Он — человек добропорядочный.

Степенный молодой человек.

Спокойный молодой человек.

Серьезный молодой человек.

Хорошо управляемый.

И воздающий Кесарю Кесарево.

Вплоть до того дня, когда Он положил начало смуте.

Внес смуту.

Величайшую смуту, какая только была на свете.

Какая только была когда–нибудь на свете.

Величайший порядок, который только был на свете. Единственный порядок.

Который когда–нибудь был на свете.

Вплоть до того дня, когда Он сбился с пути истинного.

И сбившись, сбил с пути истинного весь свет.

Вплоть до того дня, когда Он выказал себя

Единственным Пастырем на свете.

Учителем всего света.

Единственным Учителем на свете.

И когда Он явил себя всему свету.

Когда равные ясно поняли,

Что нет Ему равных.

Тогда свет счел, что Он слишком велик.

И у Него начались неприятности.

Вплоть до того дня, когда Он начал воздавать Богу Богово.

Он был хорошим сыном для своих отца и матери.

Хорошим сыном для своей матери Марии.

И Его отец и мать были этим очень довольны.

Его мать Мария была этим очень довольна.

Она была счастлива, она гордилась тем, что у нее такой сын,

Что она — мать подобного сына.

Такого сына.

Возможно, в глубине души она хватила себя за это и возносила хвалу Господу.

Magnificat anima теа.

Dominum.

Et exultavit spiritus meus. Magnificat. Magnificat. [380] [381]

Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение,

Но с тех пор, как Он начал свое служение.

Возможно, она больше уже не возносила благодарностей.

Вот уже три дня она плакала.

Плакала, плакала.

Как ни одна женщина никогда не плакала.

Ни единая.

Вот что принес Он своей матери.

Никогда ни один мальчик не стоил стольких слез своей матери.

Никогда ни один мальчик не заставлял столько плакать свою мать.

Вот что принес Он своей матери.

С тех пор как Он начал свое служение.

Оттого что Он начал свое служение.

Вот уже три дня она плакала.

Вот уже три дня она скиталась, она шла следом.

Она шла следом за кортежем.

Она следила за событиями.

Она шла следом, как на похоронах.

Но это были похороны живого.

Пока еще живого.

Она следила за происходящим.

Она шла следом, словно сама принадлежала к кортежу.

Этой церемонии.

Она шла следом словно сопровождающая.

Словно служанка. Словно римская плакальщица.

На римских похоронах.

Словно это было ее ремеслом.

Плакать.

Она шла следом словно бедная женщина.

Словно привычная участница кортежа.

Словно следующая за кортежем простолюдинка.

Словно служанка.

Словно уже привычная.

Она шла следом словно нищенка.

Словно бродяжка, просящая подаяние.

А ведь они никогда ничего ни у кого не просили.

Теперь же она просила милостыню.

Не подавая вида, она просила милостыню.

Потому что, не подавая вида, сама даже того не зная, она просила милостыню сострадания.

Сострадательной любви.

Хоть чуточку любви.

Pietas. [382] [383]

Вот в кого Он превратил свою мать.

С тех пор, как Он начал свое служение.

Она шла следом, она плакала.

Плакала, плакала.

Женщины только и умеют, что плакать.