Наша личная война

- Пока туда не ходите. Мы сейчас подтянемся, посмотрим...

- Трави стропу, салага. - Понятливый Леха толкнул в бок ошарашенного Гену и показал на бухту капронового троса из альпинистского комплекта. - Ща старшие подкатят, полезем смотреть.

- "Четвертый" - "Первому"! - рявкнула Костина рация голосом Иванова, звучавшим на фоне выстрелов и каких-то нецивилизованных боевых воплей. "Четвертый", мать твою!!!

- На приеме, - меланхолично ответил Костя, наблюдая, как Гена дрожащими руками разматывает шнур.

- Фу ты, слава богу... Ты чего не отвечаешь!? Вы там как?

- Мы - нормально. Я как раз беседовал со "Вторым".

- Понятно. Что это было?

- Это какое-то загадочное явление природы. - Подготовленный беседой с Петрушиным Костя печально вздохнул. - "Второй" сейчас подтянется, разберется. А я пока - без комментариев.

- Вы там глядите, берегите себя! Держи меня в курсе, до связи...

Минут через пять прибыли Петрушин с Васей и притащили с собой "Кукушку-2".

- Годится, - одобрил Петрушин подготовленную Лехой линию для спуска и отдал распоряжение снайперской паре: - Прикрывать восхождение. Фонари отдайте бойцам, нам они будут нужнее. Костя, у тебя батарейки в норме?

- Новенькие. Я фонарь и не включал ни разу.

- Ну и славно. Все, пошли...

Спуск в ущелье и подъем к норе заняли совсем немного времени - тут рукой подать. Веревочная лестница, как ни странно, при взрыве не пострадала, так что метать "кошку" и тянуть "нитку" не пришлось. Петрушин вскарабкался первым, обследовал первые пять метров узкого хода, дал "добро" на восхождение остальных.

Заур, как обычно, шел впереди Кости, и, когда пришла его очередь подниматься, Петрушин, свесившись сверху, предложил:

- Может, оставим пацана? Снайпера присмотрят.

- Пусть идет, - решил Костя, не желавший оставлять подопечного под "присмотром" товарищей, наверняка воспринимавших пленника в качестве потенциального "объекта". - Может, узнает там кого покажет нам...

Ход на самом деле оказался не таким уж и узким - можно было двигаться в полный рост. Входили сторожко, двигавшийся впереди Петрушин последние три метра перед большим залом преодолевал с минуту, не меньше. Затем кинул свой запаянный в резину фонарь вправо, а сам кульбитом пошел влево и тут же изготовился для стрельбы с колена.

И напрасно. Когда все вошли, оказалось, что опасаться здесь больше некого.

- Ну и срань, - буркнул Петрушин, поднимая фонарь. - Вот это вы тут наворотили...

Пещера, судя по разрушенным перегородкам, до недавнего времени была разделена на несколько отсеков. Сейчас это был один огромный зал. Посреди зала журчал отделанный мрамором фонтан. Вокруг лежали персидские ковры с чудовищно толстым ворсом, шелковые подушки, повсюду валялась серебряная посуда.

В обозначенном останками перегородки отсеке слева от входа было скверно. Он в буквальном смысле был сплошь усеян кусками человеческого мяса, среди которых с трудом можно было угадать нечто похожее на явно выраженные фрагменты тел. Кровищи тут было - как в убойном цехе.

- Во-аа! - утробно рыкнул Гена и тут же пристроился пугать ближайший угол. - Воа-ааа...

- Плохая подготовка, - сурово отметил Петрушин. - Ну-ка, что тут у нас...

Из зала в глубь гряды уходил узкий проход. В проходе, в самом начале, обнаружили три вполне сохранявшихся трупа с оружием. Маленько не добежали товарищи.

Возле фонтана лежали еще четыре вполне сохранившихся трупа - малость головенки размозжены, а так вообще в порядке. На трупах был новый камуфляж и хорошая импортная экипировка: "разгрузки", фонари, ножи, радиостанции, специальное оружие. Взять бы хоть одного такого живьем, то-то было бы славно!

Тут же, неподалеку, нашли живого. Это был какой-то древний дед с торчавшими во все стороны седыми космами, слипшимися от густой крови. Дед лежал в самом маленьком отсеке, наполовину был засыпан кирпичами из рухнувшей перегородки и на момент обнаружения лишь слабо мычал. Все лицо его было в крови, на правой руке - кольцо наручников. От кольца куда-то в полуразваленную стену уходила хромированная цепь.

- Пленный, - определил Петрушин, пнув валявшуюся рядом дверь с замкнутым висячим замком и оторванной от косяка стальной проушиной. - Вот как судьба распорядилась! Все полегли, а кто был заперт - спасся. Повезло деду. Леха - кирпичи сними, осмотри, надо - вкати промедола. Возьмем с собой, там разберемся.

- Ты чего тут встал? - обратился Костя к Зауру, застывшему соляным столбом посреди мешанины из человеческих фрагментов, одежды и обуви. - Иди к выходу, подыши. Давай, давай иди, не надо тебе здесь...

- Дай фанар, - надтреснутым голосом попросил Заур.

- Я сказал - на выход! Зачем тебе фонарь?

- Как брата прошу... дай фанар!

- Да дай ты ему, дай! - Голос Петрушина звенел от плохо скрываемой неприязни. - Пусть поглазеет.

Гляди, брат, вот такая же херня бывает, когда шахид замыкает контакты. Вот так оно воняет, а вовсе не мускусом, блин. Смотри, нюхай, запоминай! Дай фонарь, Костя, не жмись.

- Да на, на здоровье, - Костя протянул Зауру свой фонарь с мощной галогеновой лампой. - Просто тут такое... Мне и самому не по себе, а уж пацану...