Наша личная война

Нет, он не жадный - как и Петрушин, они оба готовы последним поделиться с товарищем, в том числе и нормой провианта, если совсем уж приспичит. Но вся еда, что добыта сверх нормы (трофей в их понимании) - это, извините, совсем другое дело...

В общем, Вася изучил содержимое пакета, набрал в грудь побольше воздуха, словно собрался через пропасть прыгнуть, и решительно обернулся к нашей провожатой:

- Эмм... Пирожок хочешь?

- Гхм... - у Петрушина, кажется, запершило в горле.

- О! - вырвалось у Лизы. - Ну... Нет, у меня просто слов нет.

- Буду. - Лейла, даже не догадываясь, какие вокруг разыгрываются страсти, спокойно взяла пирожок и повернулась к Лизе: - Это ты насчет чего?

- Да так, о своем...

Толстой-Юрт - довольно приличное по размерам село, расположенное рядом с крупной дорожной развязкой. По этому поводу тут неподалеку торчит внушительный контрольно-пропускной пункт, усиленный целым РОПом (ротным опорным пунктом), и через село частенько шастают военные как на бронетехнике, так и по сугубо конфиденциальным личным нуждам. Так что появление здесь нашего заштатного "УАЗа" никакого ажиотажа не вызвало.

При въезде в село Лейла достала список и выдвинула следующее предложение:

- Давайте так. Мы с Лизой будем общаться, а вы сидите в машине и не выходите.

- Хм... - усомнился Вася. - Эмм...

- Так будет лучше, - заверила Лейла. - Когда за спиной будут трое с автоматами стоять, доверительной беседы не получится. Более того, нам просто могут дверь не открыть.

- Ну... Тогда во двор не заходить, - выставил условие Петрушин.

- Ну Женя, ты сказал! - возмутилась Лиза. - Беседовать на улице - это моветон, друг мой...

- Это такие хреновые манеры, - поспешил выразить компетентность Вася, адресуясь к Лейле. - Когда оно, типа того, ведет себя как последний обалдуй.

- Потрясающе! - закатила глазки Лиза. - Феноменально!

- Да ладно... - засмущался Вася. - Это ж элементарно...

- Если в доме остались одни женщины, нас могут пригласить войти, пояснила Лейла. - Если откажемся - по нашим обычаям это как раз будет тот самый моветон, только в квадрате.

- А как вас прикрывать? - насупился Петрушин. - Мы должны вас видеть...

- Женя! - потеряла терпение Лиза. - Я вооружена. В конце концов, у меня - рация. Если что, дам длинный тон.

- Ну, не знаю, - Петрушин в нерешительности почесал затылок. - В принципе, конечно... Но не нравится мне это.

- Короче, мы сюда работать приехали или от каждого угла шарахаться? Лиза потыкала пальцем за окно. - Посмотри, здесь все нормально. Мирное село, не видно что ли?

Действительно, антураж вполне располагал к некоторой беспечности. Аккуратные усадьбы, за чистенькими покрашенными заборами ни одной развалины, нигде не видно следов от пуль и прочей убойной металлургии. В центре села официально торчит купол мечети, как бы надзирает за порядком и благочестием. Тихо вокруг, откуда-то доносится музыка, люди спокойно ходят. Неподалеку кучка ребятишек с деревянными автоматами и саблями в войнушку играют. Кто у них за "федералов" играет, а кто за "духов" - непонятно, но все одинаково используют автоматы и сабли в качестве дубинок.

- Ну, ладно, - махнул рукой Петрушин. - Только все время держи ручку на рации. Если что - сразу тон, и тут же обе падаете. Годится?

- Годится, - Лиза облегченно вздохнула. - Ну, поехали, благословясь...

И поехали. Всего в списке было шестнадцать адресов, а самих вдов больше, в некоторых усадьбах проживали по две, а совсем в некоторых - и по три. Суровая статистика двух войн.

Кое-где управлялись совсем быстро: калитка распахнулась, показалось лицо, во все стороны глазами - шмыг! На лице - вопросительная враждебность, особое внимание на машину. Пять вопросов, три ответа, пара неопределенных пожиманий плечами - калитка захлопнулась. Кое-где задерживались подольше, в створе калитки возникало некое подобие диалога. В двух усадьбах пригласили войти. Мы нервничали, выжидая, Вася ерзал как на иголках, Петрушин, как всегда, был флегматично мрачен. Однако все обошлось. Когда список перевалил на второй десяток, мы уже привыкли к режиму работы и слегка расслабились. Было тихо, неких незримых агрессивных флюидов, о которых принято говорить в таких случаях, никто не ощущал.

По миновании двенадцатого адреса можно было заметить, что Елизавета наша все больше впадает в задумчивость и морщит лобик.

- Товарищей в курс когда будем вводить? - намекнул я. - Как вообще успехи?

- Да так себе - пополам.

- В смысле?

- Какая-то нездоровая коммерческая активность у них тут. Надо будет потом уточнить.

- А конкретнее?

- Из двенадцати пять отсутствуют, - пояснила Лиза. - Якобы в Турцию уехали, за вещами на продажу. Характерно, что все пять - однообразно, в Турцию, а не еще куда-то. Общаются неохотно, в детали вдаваться не желают. На простой вопрос о турагентстве никто ответить не может. Понятия, мол, не имеют, услугами какого турагентства эти отсутствующие вдовушки пользовались. Просто уехали, и все тут. Отговариваются тем, что вдовы женщины самостоятельные, сами по себе гуляют, куда хотят, не докладываются.