Наша непостижимая бесконечность

Я с тревогой на сердце смотрела, как Тео уходит. Он до сих пор так и не поговорил с Элоизой. Не знаю, во сколько он вчера вернулся домой, но Эль уже легла спать. Утром она попрощалась с Финном, а затем спряталась у себя в комнате, отказавшись идти в школу. Думаю, Тео был рад уехать из дома, чтобы отвезти Финна в аэропорт.

Но ему предстояло везти меня домой, поэтому я надеялась, что они с Элоизой все-таки поговорят.

Нам с Финном было сложно не показывать Тео свой гнев. Мы оба очень сердились на него из-за Эль, но Финн, как и я, был благодарен Тео за помощь. Все так запуталось, и понять, как вести себя, было решительно невозможно.

В итоге Финн решил проявить уважение и не устраивать сцен. Мы и без них переносили его предстоящий отъезд достаточно тяжело.

— Эй. — Финн взял меня за запястье и притянул к себе.

И это была вторая причина, по которой мое сердце сжималось.

Я боялась наступающего момента.

— Они помирятся. Тео консервативен, но я не верю, что он отречется от Эль. Он любит ее. — Он прижался лбом к моему лбу. — Как не могу поверить и в то, что уезжаю, когда я нужен ей больше всего.

— Я буду с ней рядом. — Я обняла его, крепко вцепившись в футболку. — Обещаю, что присмотрю за ней вместо тебя.

— Только поэтому я сажусь в этот самолет. Я знаю, что оставляю ее в надежных руках.

Я улыбнулась и немного отодвинулась, чтобы коснуться своими губами его. И как только наши рты встретились, эмоции взорвались во мне, и я разрыдалась.

Он обнял меня за талию, а второй рукой обхватил мою затылок и нежно прижал мою голову к своей шее. Мне стало все равно, как я выгляжу со стороны. Я больше на могла себя контролировать и просто выплескивала все наружу — мои слезы текли по его коже, а тело дрожало рядом с его.

— Индия, — выдохнул он мне в ухо. — Я люблю тебя. И никогда не перестану любить.

— Я… Я… — Я отодвинулась, и он отпустил меня, но сразу же взял мои щеки в ладони и вытер большими пальцами слезы. — Я… Я не… Я… Я не хочу, чтобы ты однажды решил, что я хотела, чтобы все так сложилось. Если бы был способ все сохранить, я бы нашла его.

— Знаю. — Он отчаянно поцеловал меня — крепко, почти до боли. — Я тоже.

— Нам просто нужно помнить о том, что все к лучшему.

— Точно. Но это не значит, что я не буду ужасно скучать по тебе.

Я потянулась за еще одним поцелуем, а потом прошептала ему прямо в губы:

— Ты мое безопасное место. Во Флориде, в Бостоне, в Тимбукту… где бы ты ни был.

Финн зажмурился, и из-под его век потекли безмолвные слезы. Я запоминала его лицо — каждую черточку, — хотя знала, что скоро он позвонит, и я увижу его.

Наконец он собрался, открыл глаза и тоже всмотрелся в мое лицо.

— Я позвоню, как прилечу, — пообещал он.

Не в силах ответить из-за рыданий, норовивших вырваться из моего горла, я просто кивнула

Он поцеловал меня — крепко и быстро, словно более затяжной поцелуй стал бы изощренной пыткой, — затем развернулся и, не оглядываясь, пошел на предполетный досмотр.

На мгновение мне захотелось закричать во все горло. Сдаться мысли, что жизнь жестока и несправедлива, а я чересчур молода для стольких лишений. Но я начала концентрироваться на дыхании — простом действии, которое в итоге меня успокоило и прояснило рассудок.

Правда заключалась в том, что я не знала, что будет дальше. Будем ли мы в конце концов вместе? Будет ли у нас свое «долго и счастливо»?

И имеет ли это значение?

Мы изменили курс нашего будущего.

Спасли друг друга.

Я смогу справиться со всем, что приготовит мне жизнь, потому что теперь у меня было то, чего не было год назад — знание, что на свете есть такие люди, как Финн. Но он дал мне много больше.

Он дал мне веру.

Надежду.

То, что будет существовать еще долго после того, как поблекнет все остальное.

 

Глава 27

Мы с Элоизой сидели на лестнице и прислушивались к голосам наших родителей, которые на повышенных тонах разговаривали внизу. Мы были словно две маленькие испуганные девочки, жмущиеся друг к другу.

Меня разрывали противоречия.

С одной стороны Тео умел быть чутким и добрым, и я не знала, смогу ли когда-нибудь в должной мере отблагодарить его за то, что он вырвал Финна из отцовских когтей.

А с другой, он отказывался разговаривать с Элоизой, поэтому не злиться на него было сложно.

У Хейли тоже переполнилась чаша терпения.

Наутро после очередного проведенного в молчании вечера Хейли перехватила его, когда он пытался сбежать на работу.

— Поверить не могу, что ты не желаешь даже разговаривать с ней! — крикнула она.

— Не твое дело, как я веду себя со своей дочерью.

— О, ты сделал это моим делом, когда женился на мне. И я не буду стоять и смотреть, как ты заставляешь своего ребенка чувствовать себя нелюбимой лишь из-за того, кто она есть!

— Прекрати! Просто замолчи!

— Не замолчу. Повторяю, я не стану стоять в стороне и не позволю еще одному мужчине разрушить жизнь маленькой девочки. Если ты не одумаешься, то богом клянусь, я соберу свои и их чемоданы и заберу обеих девочек от тебя, чтобы Элоизе больше никогда не пришлось сталкиваться с твоим осуждением!

— Не смей мне угрожать! — взревел Тео. — Никто не заберет у меня мою дочь! Никто!