На платформе она лениво подняла брошенную кем-то газету, чтобы посмотреть, не опубликовали ли ее заметку. К ее удивлению – прошли же от силы сутки с момента отправки – опубликовали. Надя немного успокоилась. Ей не нужно успевать на поезд вовремя ни завтра, ни послезавтра – главное прийти на платформу к 7:30 в четверг, и все будет хорошо.
Если он откликнется, конечно.
На следующий день Габи скинула ей фотографию странички «Упущенных контактов» с его ответом. Надя ничего не понимала – раньше ее ответы публиковали лишь через несколько дней. Неужели кто-то из сотрудников газеты помогает им, размещая заметки максимально быстро? Теперь объявления появлялись в печати день в день.
Его ответ гласил:
«Да! – подумала Надя. – Да, да, да! – Она попрыгала на месте, дрожа всем телом от предвкушения. – Мы наконец встретимся! В самом проклятом деле наконец-то, мать его, встретимся!» Она знала. Все это время знала, к чему все идет, даже когда не хотела признавать это. Она встретится с веселым, очаровательным, романтичным мужчиной, который и так уже все сделал правильно, и сердцем, недавно избавившимся от скопившейся боли, она поняла: все будет превосходно. Как только телефон поймал вайфай-сигнал, Надя открыла абонентский ящик «Упущенных контактов» и написала:
Глава 20
Надя
– Мне приходит в голову только, – говорила Надя, поровну разлив в три бокала «Альбариньо», – что он имеет в виду «Олд Барн Кэт». В тот день, когда я убеждала Джареда поверить в мою бесприбыльную идею, мы сидели там на внутреннем дворе. Но вот… не понимаю, как этот парень об этом узнал?
– Если только этот парень… не Джаред! – сказала Габи и подняла бокал, призывая к тосту.
Надя ужаснулась.
– Не говори так! Нет! – Габи знала Джареда, потому что они часто работали вместе с советом директоров. Даже просто шутя о нем, можно зайти слишком далеко. – Джаред всерьез покупал билеты на «Огненный Фестивал»[16]
. Ни за что.Габи фыркнула и произнесла:
– Могу в это поверить.
– Народ! Алло? Мы празднуем? – Эмма подняла свой бокал и чокнулась с Габи. – За любовь, страсть и романтику.
– За любовь, страсть и романтику, – жеманно откликнулась Габи.
Надя нахмурилась.
– Вы обе смеетесь надо мной! Не надо так! – Она сделала большой глоток из своего бокала, отказавшись чокаться с ними. Ей кажется или они высмеивают ее?
Габи посмотрела прямо на Надю.
– О нет, дорогая. Нет-нет-нет. Вовсе нет. Мы не…
Нет. Они не высмеивали ее.
Надя вздохнула.
– Ну хватит, – прервала она Габи. – Я бы тоже смеялась. Все это так нелепо.