Наша песня

– А сам-то Дэвид знал, что ты сегодня придешь? – поинтересовался Майк, так четко выговаривая каждое слово, что мне стало интересно, сколько же подносов с выпивкой он успел перетаскать через зал к своему столику.

– Нет, не знал, – честно ответила я. – Если начистоту, то я и сама не знала до самого вечера.

Майк кивнул, словно это все объясняло. Ему, может, и да, но меня еще терзала тысяча вопросов.

– Он ведь здесь, да? – спросила я.

– Кто?

Я сдержала нетерпеливый вздох. Майк словно дурачил меня. Но я достаточно часто видела его подшофе, чтобы догадаться, что его нервно блуждавший по залу взгляд объясняется не только количеством выпитого пива.

– Дэвид. Дэвид здесь? – спросила я, чувствуя, как сердце лихорадочно забилось у меня в груди.

– Ну да, здесь. Где-то тут, – невнятно ответил Майк и надолго умолк. Наверное, он раздумывал, что сказать дальше, или же просто пытался вспомнить, где же, черт подери, его столик. Он действительно изрядно набрался. – Похоже, в последний раз я видел его, когда он шел к бесшумной дискотеке, – наконец произнес он, и в голосе у него прозвучало что-то такое, от чего у меня побежали мурашки по спине.

Я думала, что он проводит меня к пристройке к главному залу, где организовали бесшумную дискотеку, но, пройдя шагов десять, я оглянулась и увидела, как он стоял на том же месте с озабоченным выражением на лице, наклонив поднос с пивом под опасным углом.

Начнем с того, что я не сразу их увидела. Почти все пространство оказалось погруженным в темноту. Освещали его лишь пульсирующие разноцветные огни с подиума диджея. Висевший под потолком вращающийся прожектор посылал вспышки света на танцующую внизу толпу в наушниках. Я обвела глазами комнату, глядя на танцующих в мерцающих огнях людей, безмолвно двигавшихся в такт звучавшей у них в ушах музыке. Было что-то жутковатое в этом зрелище зала, полного людей, энергично отплясывавших под музыку, которую ты не слышишь. Кто-то иногда отрывисто подпевал тому, что слышал. Это напоминало очень плохое караоке, и я не смогла узнать ни единой мелодии. Но, если честно, в тот момент музыка меня совсем не волновала.

Не знаю, что привлекло мой взгляд к затемненному углу пристройки. Возможно, что-то высветила вспышка от вращавшегося вверху зеркального шара. А может, какая-то неведомая сила заставила меня медленно повернуть голову в сторону небольшой ниши рядом с выходом. Не помню, как я пересекла танцпол. Или двигавшиеся в танце студенты расступились передо мной, словно библейское море, или же я просто столкнула кого-то из них с дороги. Я не смотрела под ноги, поскольку мой взгляд впился в затемненный уголок, где стоял мой бойфренд, обняв особу, которую я боялась здесь увидеть.

Они были совершенно поглощены друг другом и не увидели, как я приблизилась к ним. Шарлотта что-то сказала, рассмеялась и показала рукой на висевший у них над головами большой цветок омелы.

Не делай этого. Не надо. Не заставляй меня это видеть. Но, наверное, мне нужно было увидеть именно это, чтобы окончательно принять тот факт, что наша временная разлука и разлад сделались постоянными.

Дэвид потянулся ртом к ее губам, а она изогнулась и прижалась к нему, сняв руки с его плеч и запустив пальцы в его густые темные волосы. Во мне что-то умерло. Я чувствовала, как это что-то отлетает, словно призрак. Я не сказала ни слова. Да и не нужны были слова. То же интуитивное чувство, что позволило мне отыскать его в темноте, тревожно сообщило ему, что я здесь. Его взгляд устремился на меня, когда она еще продолжала его целовать. Я увидела мелькнувший в нем ужас, когда он оторвался от нее. Он открыл рот, но слов не последовало. Ему нечего было сказать, он не мог придумать никакого оправдания этой ситуации. По крайней мере, у него хватило совести это понять.

– Элли, – в конце концов выдавил он из себя, и даже его голос звучал по-другому, словно привкус ее губ придал ему другую окраску. – Извини. Я никогда… Это совсем не то, что ты подумала. Что ты здесь делаешь?

– Не надо, – сказала я, подняв дрожащую руку, словно она могла остановить поток его лжи и оправданий. – Не хочу ничего слышать. – Лицо Дэвида выражало печаль и глубокую вину. Я едва могла смотреть на них. – Я не желаю слушать, что ты не ведал, что творил, что ты напился, как и твои приятели, или же что это для тебя абсолютно ничего не значит. – Я заметила, как Шарлотта вздрогнула при последней фразе. – Мне наплевать, правда все это или нет. Это не имеет значения. Отныне – никакого.

– Элли, – начал Дэвид, шагнув вперед и протянув ко мне руку.