Наша песня

Я даже поморщилась от собственного лицемерия, понимая, что заслуживаю самых едких замечаний Шарлотты.

– А Дэвиду, значит, смогла, – с горечью произнесла она, и в ее словах был яд, словно капающий у нее с языка. Лицо ее изменилось, став таким грустным, что мне даже захотелось подойти к ней и утешить. – А ты знаешь, как он хочет ребенка? Ты вообще представляешь себе, как это тебя разрушает, когда ты понимаешь, что неспособна подарить ему малыша?

Тут я ничего не могла ей ответить, и если бы даже у меня и нашлись какие-то слова, я вряд ли сумела бы их выговорить, так как в горле у меня стоял огромный комок вины. Я закрыла глаза и услышала эхо старого разговора, произошедшего много лет назад.

– Элли, ты должна ему все рассказать, – настаивал тогда Макс.

– Нет, не должна.

Я низко опустила голову, и Максу пришлось сесть на корточки, чтобы заставить меня посмотреть ему в глаза.

– Элли, это неправильно. Дэвид имеет право все знать. Он захочет поступить правильно.

Тогда я подняла голову. Лицо у меня было залито слезами.

– А тебе не кажется, что я все это и сама знаю? Но это не будет правильно. Ни для него, ни для меня, ни… – тут я вспомнила, что теперь в этом уравнении присутствует еще одна личность, – … ни для ребенка.

Макс покачал головой, и я знала, что его разрывают противоречивые чувства. Он хотел поддержать меня и в то же время сказать мне, что сейчас я принимаю самое нелепое и эгоистичное решение в своей жизни.

– Неужели ты не понимаешь, что именно в этом всегда была уверена его мать – что именно так я и поступлю. Что я любым способом, даже обманом, попытаюсь заполучить его. Она навесила на меня ярлык охотницы за чужими деньгами с самой первой минуты, как только меня увидела.

– Вот черт! Да какая вообще разница, что думает его мать? Мы-то знаем, что это не так. Господи, да и Дэвид поймет, что это неправда. Он же знает тебя. Он любит тебя.

– Любил, – поправила я его, используя глагол в прошедшем времени. – Мы любили друг друга, но теперь… теперь у него есть другая, и неважно, что ты думаешь, права я или неправа, я все решу сама.

– Ты неправа, – твердо произнес Макс, и в его голосе прозвучало что-то такое, что заставило меня взглянуть ему в глаза. Я увидела в них слезы и поняла, что в этот момент люблю его еще сильнее, чем раньше. – Ты не одна. – Он крепко сжал руками мои ладони. – И никогда не останешься одна.

Шарлотта

– Миссис Уильямс?

Я вздрогнула от неожиданности. Я не слышала, как открылась дверь, и тем более даже не заметила, что в проеме стоит медсестра и зовет меня. Она бросила на меня и Элли настороженный взгляд. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Я уверена, что наш громкий разговор был слышен в коридоре.

– К нам только что прибыл кардиолог, мистер Биердсуорт. Сейчас он занимается вашим мужем. Если вы пройдете со мной, я уверена, что он захочет поговорить с вами, как только закончит обследование.

На какое-то мгновение мне захотелось сморозить глупость и сказать: «Дело в том, что у меня сейчас очень важное дело, которое я должна закончить. Может быть, я подойду к вам попозже, когда мы все решим». Естественно, ничего подобного я ей не сказала, но так многозначительно посмотрела на Элли, что, думаю, она сразу все поняла. Мой взгляд говорил: «Мы еще не закончили. Это еще далеко не все».