Наша песня

Дверь в комнату ожидания распахнулась, и в проеме я увидела двух врачей. Я узнала их – это были терапевты, которые занимались Джо.

– Миссис Тэйлор, мы можем с вами поговорить?

Помню, я ждала, что они зайдут в комнату, но этого не произошло. Более молодой врач посмотрел мне в глаза, и в его взгляде было написано все то, чего я не хотела ни знать, ни слышать.

– Прошу вас, пойдемте с нами. Было бы удобнее поговорить с вами где-нибудь в более спокойном месте, где мы остались бы одни, – предложил он.

В это время мимо нас прошествовал санитар, катя перед собой в прачечную тележку с постельным бельем.

– Здесь мои близкие, родители Джо, можно им тоже пройти со мной? – собственный голос показался мне совершенно незнакомым.

– Ну конечно. – С этими словами доктор добродушно улыбнулся пожилой паре.

Мы пошли за ними, через силу заставляя себе переставлять ноги – этакая печальная троица, измученная, израненная и морально контуженная еще до того, как произошел взрыв.

– А как же Джо? – выкрикнула Кэй, цепляясь за мою руку своими тонкими, но удивительно сильными пальцами. – Он ведь там один. Мы не можем уйти сразу все вместе. Кто-то должен остаться с ним. А что, если он проснется, а рядом никого нет?

– Я посижу с Джо, пока вы не вернетесь, Кэй, – участливо предложила мама. Хотя они были почти ровесницами, моя мать выглядела на пару десятков лет моложе.

Мы последовали за врачами, и я с благодарностью взглянула на маму. Она направлялась к постели Джо, тихо плача на ходу. Я уже тогда понимала, что меня ждет. Я чувствовала это каждой своей клеточкой.

Я не могу сказать, как выглядела комната, в которую нас привели. Понятия не имею, почему они решили, что здесь вести беседу будет удобнее. Неужели более мягкие стулья были способны смягчить то, что они собирались нам сказать. Врачи представились, но я сразу же забыла их имена и фамилии. Они предложили нам воды из кувшина, стоявшего на низеньком столике, но мы отказались. Думаю, в тот момент никто из нас не смог бы держать стакан в руке, не расплескав при этом воду. Но все же один из врачей перевернул три стакана, стоявшие до этого донышками вверх, и налил в них воды. В действительности это заняло всего несколько секунд, но мне показалось мучительным оттягиванием неизбежного.

Ожидание становилось невыносимым, а для меня особенно тяжелым, потому что я уже знала, что они мне сообщат. Помню, как я смотрела в потолок, будто там находилась невидимая гильотина, лезвие которой должно было вот-вот упасть на меня. Мне было очень нужно, чтобы они все сейчас же мне рассказали. Именно сейчас. Чтобы закончилось это болезненное неведение.

– Миссис Тэйлор, нам очень жаль, что все так получилось. Боюсь, новости будут совсем не добрыми.

– Не-е-е-ет! – раздался страдальческий жалобный вой, и на какую-то долю секунды мне даже показалось. что этот звук исходил от меня, только я молчала. Это голосила мать Джо. Она согнулась пополам на стуле и обхватила себя тонкими, как палки, руками, словно стараясь уберечься от страшного удара, получить который не должна была бы ни одна женщина ее возраста. Я знала, что Фрэнк подошел к своей жене, и она ткнулась лицом ему в грудь. Его пальцы с узловатыми, как у скелета, суставами нежно гладили ее тугие седые кудри.

Доктора были внимательны и предусмотрительны. Понятно, что им приходилось проделывать нечто подобное много раз. Они снабжали нас информацией, выдавая ее маленькими порциями и предоставляя нам, таким образом, достаточно времени, чтобы переварить все услышанное. Но я сейчас чувствовала себя, как боксер на ринге, совершенно беззащитный перед противником, который без передышки наносит ему один удар за другим.

– Но он все еще дышит. Мы только что дежурили возле него. Наш мальчик продолжает дышать. Я видел это.

Доктор протянул руку и положил ладонь на плечо Фрэнка.

– За него сейчас дышит аппарат искусственной вентиляции легких. Именно он поддерживает работу сердца и кровообращение во всем организме. Но когда мы совсем недавно на некоторое время отсоединили Джо от этого аппарата, он не смог дышать самостоятельно.

– Но ему просто требуется время. Время, чтобы выздороветь. Вы же наверняка постоянно слышите о подобных случаях. И в новостях про такое сообщают. И в газетах. Люди могут находиться в коме в течение многих лет, а потом в один прекрасный день просыпаются. И все у них при этом в порядке… – Голос у Фрэнка надломился, и он хрипло закончил: – Они же выздоравливают.

Я ничем не могла сейчас ему помочь. Я понимала, что родители Джо не совсем поняли то, что пытались донести до нас врачи. Они не слышали их, потому что слишком уж жестокой оказалась для них действительность.

– Пожалуйста, не могли бы вы еще раз нам все объяснить? Эти анализы… Стволовых клеток мозга. Может быть, там какая-то ошибка или что-то не так?

Доктора посмотрели на меня, грустно покачивая головами.