Наша родословная

Я надеюсь, ты устроила ему ад, «Meu Tesouro», за все те разы, когда он заставлял нас смотреть по телевизору этих чертовых черепашек-ниндзя-мутантов, всегда говоря, что это был твой выбор.

Я обещаю тебе, что наше время приближается, и я молюсь, чтобы однажды ты увидела всю картину целиком и те жертвы, на которые я пошел, чтобы защитить мою прекрасную семью.

Я написал еще одно письмо папе, пожалуйста, проследи, чтобы он его получил.

Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, пожалуйста, поговори с Йеном, он водит один из лучших "Rolls-Royces", и я доверяю ему защитить мою дочь. В качестве последнего средства есть специальный агент Доминик Бридж, я положил его номер телефона в сумку.

Я люблю тебя до луны и обратно, Meu Tesouro.

Папочка

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

(Паркер)

Мое сердце разрывается, и это даже не я читаю письмо. Смотреть, как Луна плачет, когда ее глаза просматривают бумагу в ее руках, причиняет мне глубокую боль. Я чувствую себя беспомощным, нам нужно что-то сделать, что угодно, чтобы все было хорошо.

Глядя на остальных, все они находятся в таком же состоянии стресса. Роман выглядит так, словно хочет оторвать кому-то голову, наблюдая, как наша девушка ломается. Кай следит за каждым ее движением, пытаясь прочитать ее достаточно, чтобы знать, что делать дальше. В то время как Оскар сжимает ее колено так, словно от этого зависит его жизнь, в его глазах отражаются эмоции от ее горя.

Я ловлю взгляд Рафа, наблюдая, как он тихо плачет. Что бы ни происходило, этого достаточно, чтобы поставить этого человека на колени. Он кивает мне, но я не понимаю, на что он намекает.

Беспокоясь, что мы слишком тесним ее, я убираю руку с ее ноги, чтобы дать ей немного пространства, но молниеносно ее рука опускается поверх моей. О клочке бумаги забывают, когда она падает на пол. Луна заглядывает мне в глаза, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить, что происходит, но все, что выходит, — это новые рыдания. Все, что я вижу, это то, как ее прекрасные зеленые глаза взывают о помощи.

Расталкивая всех с дороги, я обнимаю ее, поднимая к себе, и вслепую ищу кофейный столик позади себя. Я откидываюсь назад, Луна крепко обнимает меня, она плачет у меня на плече, грудь к груди, наши сердца бьются как одно. Я держусь изо всех сил, прижимая ее тело к своему, давая ей знать, что я здесь, пока она позволяет своим эмоциям взять верх.

Никто не спорит, вместо этого все садятся на диван и терпеливо ждут. Раф снова кивает, на этот раз с улыбкой, и я думаю, что это то, к чему он призывал меня минуту назад.

Ноги Луны обвиваются вокруг моей талии, в то время как ее руки обнимают меня за плечи. Поглаживая рукой ее по спине, я пытаюсь утешить ее, когда ее тело сотрясается, но боюсь, что делаю это неправильно. Ее хватка на мне становится только крепче, а моя рубашка становится еще влажнее от ее слез. Я никогда не видел, чтобы кто-то, кого я люблю, так страдал, без физической боли, только эмоциональное смятение.

Раф знает, о чем говорится в письме, но никто из остальных даже не смотрит в его сторону, желая, чтобы Луна сообщила нам, когда будет готова.

Ее хватка на мне медленно начинает ослабевать, пока она не откидывается назад, глядя прямо мне в глаза. ‘ Спасибо, ’ произносит она одними губами, и я целую уголок ее губ. Я нежно беру ее лицо в свои татуированные руки и смахиваю слезы большими пальцами, избегая забинтованной щеки. Медленно убирая ноги из-за моей спины, она поворачивается лицом к остальным, оставаясь у меня на коленях. Она переплетает свои пальцы с моими, крепко сжимает, когда слова наконец срываются с ее губ.

— Он жив, — шепчет она хриплым от слез голосом, и требуется минута, чтобы осознать, что она говорит. Жив?

— Брайс жив? — спрашивает Роман, на его лице читается шок. Его рот приоткрывается от удивления, брови приподнимаются, он переводит взгляд с Луны на Рафа, который кивает, и по телу моего Ангела пробегает икота. Я крепче сжимаю руку Луны, зная, что это не успокоит ее эмоции, но надеясь, что это продемонстрирует мою поддержку.