Наша родословная

— Я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива, Луна. — поднимая глаза, чтобы заглянуть ей в глаза, он продолжает. — Я сказал тебе те же самые слова, когда мне было пять лет, и это чертово одеяло застряло у тебя на ветке, когда ты пыталась залезть на дерево. Я чуть не сломал ногу, пытаясь вернуть его тебе, — бормочет он, и она слегка хихикает.

— Я помню.

Без паузы он целует ее. Я чувствую исходящее от него счастье, что она помнит общее воспоминание, которое не причиняет ей боли. Наконец отстраняясь, Луна смотрит на меня блестящими глазами, поощряя меня вытащить что-нибудь еще из сумки.

Заглядывая внутрь сумки, я удивляюсь, что там осталась только стопка, по-видимому, семейных фотографий.

— Это все, что было в сумке, — говорю я, протягивая ей фотографии. Ее пальцы поглаживают верхнюю фотографию, и снова начинают капать слезы.

— Я знаю, это много для тебя, Сакура, но мы все действительно гордимся тобой, — говорит Кай Луне, и я не могу не согласиться. Насколько я помню, вернувшись в Вашингтон, то, как она отнеслась к раскрытию секрета Романа тогда, сильно отличается от нынешнего. С тех пор она прошла долгий эмоциональный путь, как и все мы.

— Спасибо вам всем. Я не могу передать, как много для меня значит то что вы здесь, со мной. — она улыбается, возвращаясь к фотографиям. Она кажется потерянной в своем собственном мире, когда листает их. Никто не произносит ни слова, пока мы наблюдаем, как с каждой фотографией ее улыбка становится шире. Когда она, наконец, просматривает их все, то прижимает к груди, чувствуя, как ее охватывает чувство спокойствия.

Зевая, она смотрит на Оскара: — А теперь я хочу прилечь.

Он кивает в знак согласия: — Конечно, детка. Почему бы тебе не устроиться поудобнее, а я подойду через секунду, хорошо?

Я удивлен, что он не уходит сразу, это на него не похоже — оставлять ее в покое. Луна, кажется, не возражает, улыбается и направляется прямо в спальню. Я встаю, чтобы последовать за ней, потому что я действительно не хочу, чтобы она была одна. Рука Оскара сжимается на моем плече, удерживая меня на месте, пока она не выходит из комнаты.

— Кай, мне нужно, чтобы ты прочитал это письмо, затем мне нужно, чтобы ты исследовал конспиративную квартиру, которую они хотят, чтобы я взорвал для моего задания. Я откладывал это, и теперь я рад, потому что что-то в этом кажется неправильным, и я не думаю, что это совпадение, — шепчет Оскар, вокруг нас нарастает беспокойство.

Как получается, что каждый раз, когда мы находим ответ на что-то, возникает еще десять вопросов?

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

(Луна)

Проснувшись этим утром со своими новообретенными знаниями, я чувствую себя немного выбитой из колеи. Мой отец, Брайс Стил, жив. Жив. Мое сердце до сих пор выпрыгивает из груди каждый раз, когда это слово всплывает у меня в голове. Я не могу не злиться на себя за то, что не открыла сумку сразу, как приехала в Фезерстоун. У меня просто не хватило смелости открыть ее, пока специальный агент Доминик Бридж не сказал мне об этом.

Делая глубокий вдох, я напоминаю себе, что все происходит по какой-то причине, и мне не суждено было узнать об этом до сих пор. Собрав волосы в надежный пучок на макушке, я оглядываю себя. Надев обтягивающие армейские штаны цвета хаки и заправленную в них черную футболку с длинными рукавами, я зашнуровываю ботинки. Я готова, насколько это вообще возможно, войти во второй раунд Игр.

Войдя в гостиную, парни перешептываются, и я сразу понимаю, что они пытаются что-то скрыть от меня.

— Выкладывайте! — я перекрикиваю их дискуссию, и все они мгновенно замирают, ни один из них не хочет повернуться, чтобы посмотреть на меня. Уперев руки в бедра, я вздыхаю, раздраженная тем, что мы снова здесь. — Я думала, что сейчас наша связь сильнее, чем была, я не права?

— Нет, детка, — мгновенно отвечает Оскар, когда все они наконец смотрят в мою сторону. Я ничего не говорю, просто продолжаю смотреть на них с поднятыми бровями, и это делает свое дело.

— Просто скажи ей, — бормочет Паркер, и Роман вздыхает, давая понять, что говорить придется ему.

— Оскар попросил Кая кое-что выяснить прошлой ночью, после того как ты легла спать. Кай узнал немного больше информации, но недостаточно для точного ответа. Мы не хотели говорить тебе и отвлекать тебя от сегодняшнего дня, на случай, если это не то, что мы думаем, — говорит он, все время глядя мне в глаза.

Я потираю ладони о бедра, так как они начинают потеть от натянутых нервов. Для меня этого будет недостаточно, и они это знают. Я разоблачаю их блеф, мне не нужно произносить больше ни слова, чтобы они признались во всем.

— Итак, я не знаю, помнишь ли ты наши задания, — начинает Оскар, и я закатываю глаза.