Наша Светлость

   Также отправляю тебе несколько новых набросков. Слон, по-моему, получился похоже. А вот Эдварда рисовал по памяти. Сейчас почему-то он выглядит не таким внушительным.

   До встречи, сердце мое".

   Свернуть. Перевязать. Запечатать. Спрятать в кожаную тубу, которая сохранит листы от влажности. Передать человеку, который дремлет над костром в ожидании.

   - За службу, - Кайя протянул двойной дукат, но человек помотал головой и продемонстрировал серебряную тамгу. Ему платят исправно.

   И брать больше он не станет.

   - Тогда спасибо.

   Кивок. Свист. Серая лошадка с толстыми ногами появляется из дождливой мути и в ней же исчезает, унося всадника. Влажно хлюпают копыта по грязи.

   И звук тоже смывается дождем.

   Тоска накатывает с новой силой. Непрошенная мысль лезет в голову: а если расставание это - навсегда? От внезапной боли темнеет в глазах. Алую волну едва-едва получается свернуть до всплеска. И Кайя заставляет себя выдохнуть. Вдохнуть и снова медленно, отсчитывая секунды, выдохнуть.

   Вот, значит, на что это похоже...

   А крыса, единственная, на ком можно было бы злость сорвать, исчезла. Благоразумное животное.

   В доходном доме Матушки Фло всегда было весело, шумно и людно. Расположенный на пересечении трех улиц, одна из которых выводила к кварталу Лудильщиков, а две других вели к пристаням, он был удобен для многих людей.

   Сюда заглядывали сводни, желавшие сбыть свежий товар. Контрабандисты. Ростовщики. Скупщики краденого. Воры. Игроки. Вольные капитаны. Наемники. И просто те, кто готов был рискнуть, ввязавшись в мероприятие незаконное, но сулящее выгоду.

   Здесь не принято было разглядывать друг друга, но чумазый мальчишка разбойного вида презрел обычай. Человека в потертой кожанке он разглядывал секунд тридцать, словно прицениваясь.

   - Чего? - спросил человек, потягивая шейный платок, верно, завязанный чересчур уж туго.

   - Ты бушь кптан, ктрый рботу ищет? И зассыт с блой кстью свзаться?

   - Я буду.

   Мальчишка кивнул, не сводя настороженного взгляда, точно подмечая каждую деталь: и мятую рубаху с потемневшим кружевом, некогда нарядную, но заношенную, и сапоги хорошие, и нож на широком поясе с бляхами. И даже пустой кубок, который залетный капитан не спешил наполнить.

   Но монету - правила знает - кинул.

   Поймав медяк на лету, мальчишка отправил его за щеку и вытащил обслюнявленный кусок ткани.

   - Пслзавтра.

   Он исчез, спеша исполнить другое поручение, за которым последует третье и четвертое... Урфин же развернул замусоленный клок. Три корявых знака.

   Две цифры.

   И круг с рыбой.

   Место. Время и слово для встречи. Свои прочтут. Чужие... о чужих здесь не беспокоились.

   - Эй, лапочка, - шею обвили мягкие руки, длинный локон скользнул по шее. - О чем печаль имеешь? Пойдем-ка наверх... развеселю.

   Шлюха была уже не молоденькой и но еще симпатичной.

   Сколько ей? Восемнадцать? Девятнадцать? Еще месяц-другой и мамочка выгонит ее из теплой таверны на улицу, высвобождая место для других, посвежее, помоложе. Тошно...

   - На, - Урфин вложил в ладошку серебряный талер. - Купи себе что-нибудь.

   - Добрый, значит?

   - Какой есть.

   - Идем, - шлюха талер сунула в волосы и, впившись неожиданно крепкими пальцами в руку, потянула за собой. - Идем, идем... надо.

   Стоило подняться, как девица повисла на шее и горячими губами в ухо уткнулась, зашептала:

   - Мамочка на тебя глядит. Сидишь тут третий день... а на девок ни глазиком даже...

   Ошибка.

   Непростительная ошибка, которая могла дорогого стоить. И Урфин подхватил девицу на руки. Та взвизгнула и замотала ногами, вроде как отбиваясь, но лишь крепче вцепляясь в шею.

   Комнатушка свободная на втором этаже отыскалась. И дверь была с запором. Кровать, на которую Урфин девицу бросил, протяжно заскрипела.

   - Может... - шлюха похлопала рядом с собой и ноги расставила пошире.

   - Спасибо, но воздержусь.

   - Что так?

   - Жениться хочу.

   Она хмыкнула и, вытащив монету из тайника, прикусила.

   - И вправду серебро... Меня Мия звать. Или по-другому, как захочешь... женитьба еще никому не мешала.

   - У невесты отец строгий. Очень рассердится, если я ей отсюда подарок привезу, - Урфин сел на пол, который с виду был почище кровати. - С чего вдруг помогать взялась?

   Мия подпрыгнула пару раз на кровати и застонала. Взгляд у нее был хитрющий...

   - А мамочка меня продать хочет. Я ее любимке не по нраву пришлась. Дуры обе.

   - Куда продать?

   - То ты не знаешь. На ферму.

   - Хочешь, уведу отсюда?

   Это было бы неправильно. Подозрительно. И опасно. Но оставит девчонку работорговцам - подло.

   - Неа... я не боюсь, - она вытянулась на кровати и руки за голову заложила. - Небось, не хуже, чем тут будет... рожать? Так все бабы рожают.

   - Рабов.