Наша Светлость

   Опять его неправильно поняли, иначе откуда это удивление смешанное с суеверным ужасом. И робкий вопрос:

   - Вы же не собираетесь позволить ей...

   - Собираюсь. Если ей действительно нравится...

   Занять дня на три-четыре. А дальше - как выйдет. Хорошо бы вышло, потому что количество глупостей, которое способна сотворить энергичная женщина при наличии свободного времени, неиссякаемо.

   - У... у нее есть предрасположенность. Но она ведь женщина!

   Беспокойная. Своенравная.

   Не похожая на других.

   А предрасположенность - это замечательно.

   Вспомнился Дерек, бестолковый рыцарь, прибившийся к отряду Сержанта. Он чудесно играл на скрипке, которую повсюду возил с собой, не забывая каждый вечер протирать дерево особым средством. А вот о мече он вспоминал куда как реже.

   Он был чужим среди рыцарей, хотя никогда не жаловался на словах.

   Играл только, музыкой разгоняя и ночь, и холод. Среди наемничьего сброда не находилось того, кто отказал бы Дереку в месте у костра, пусть бы прочие гербовые кострами брезговали.

   И Дереком тоже. Как можно меч предпочесть какой-то скрипке?

   Он продержался до весны. И погиб как-то совсем уж по-глупому... ни подвигов, ни славы. Ничего, чем было бы гордиться роду. Этот рыцарь был миру не нужен, а скрипач, глядишь, и пригодился бы.

   Пожалуй, леди Элизабет поняла бы, сумей Сержант рассказать эту историю. Только вот с историями у него получалось еще хуже, чем с женщинами. Поэтому Сержант предпочел сменить тему беседы.

   - Вчера я ждал от Меррон несколько... иной реакции.

   Пинка. Пощечины. Возмущенного вопля. Или фарфоровой кошечки в голову...

   - Объясните, что случилось?

   Сомнения.

   Сержанту все еще не верят. Он чужак, а дело внутрисемейное. Грязное. И непристойное настолько, насколько возможно быть непристойным давным-давно похороненной семейной тайне. Но Сержант не отступит. Он помнит выражение лица Меррон, ужас в ее глазах и беспомощную попытку заслониться.

   Она лепетала, что будет вести себя хорошо.

   Честное слово.

   И тетушкино упрямое молчание не к месту. Почему она не понимает, что делает лишь хуже?

   - Леди, я не хочу допустить еще одну ошибку. Мне нужно знать, что с ней было, чтобы не позволить этому ей навредить.

   Запертый страх, однажды выбравшись на свободу, опасен. Сержанту ли не знать.

   - Моя сестра... вышла замуж довольно рано... и этот человек часто... воспитывал ее...

   - И не только ее?

   - Да.

   - Все закончилось плохо?

   - Кэтрин умерла, когда Меррон было пять лет. Два года он держал девочку при себе... я хотела забрать, но... а потом он нашел новую жену. И Меррон стала не нужна. Мы... мы заключили сделку. Я отдала мамино ожерелье, а он мне - Меррон... и она была такой тихой. Боялась буквально всего! Особенно мужчин. Но не плакала. Она у меня никогда не плакала. Вы не представляете, какое это было счастье, когда она впервые улыбнулась!

   И ради того, чтобы удержать улыбку, Элизабет позволяла племяннице куда больше, чем принято позволять детям. Эту женщину нельзя было упрекать.

   - Меррон почти ничего не помнит о... о том, что с ней было.

   Такое тоже случается, Сержант знал людей, которые вычеркивали из памяти то, что не в силах была принять их душа.

   - Ее отец еще жив?

   - Да, - и ручка в шелковой перчатке касается губ, подсказывая, что не следует обрывать разговор. Леди знает больше, чем сказала.

   - Он имеет какие-то права на Меррон?

   - Я... не знаю. Я не очень хорошо разбираюсь в документах! Несколько месяцев тому он написал письмо. Спрашивал, замужем ли Меррон. Я не стала отвечать! А недавно... опять... он хочет ее забрать. Выдать замуж. За младшего брата супруги. Мальчику всего пятнадцать.

   ...и дело в наследстве, которое тот получит или, вернее будет сказать, не получит.

   - Он поставил меня в известность, что... подписал договор.

   И вероятнее всего, данный договор будет обладать куда большим весом в глазах закона. Отец имеет полное право распоряжаться судьбой дочери.

   На что леди Элизабет рассчитывала, замалчивая факт?

   На удачу? Или не рассчитывала, но просто использовала шанс? И теперь не в состоянии выбрать, какое из зол - злее.

   Женщины! Есть ли более бестолковые существа?

   - Я не знаю, что мне делать, - призналась леди Элизабет.

   - Дождаться Меррон, найти свидетелей и устроить свадьбу. Ее опротестовать куда сложнее, чем договор.

   А если этот будущий родственник решится-таки вызвать Сержанта на дуэль, тем лучше. Смерть на дуэли убийством не считается. На случай же, если решимости не хватит, Сержант выяснит имя.

   Потом, когда разберется с любителями литературы.

Глава 32. Казнь

   Мои грехи белей, чем ваша святость!

   Теория относительности в приложении к практическое теологии.

   Меррон не желает выходить замуж!

   Ни сейчас, ни потом, ни вообще когда-нибудь!

   И не надо ее уговаривать! И смотреть так, что совесть просыпается. Меррон знает, что тетушка хочет для нее счастья, но у тетушки другие о счастье представления! И вообще куда ее утренняя доброта подевалась?

   Надо было бежать...