Наша Светлость

   Или попросить помощи у Малкольма, но... но вместо этого Меррон сидит перед зеркалом, позволяя тетушке втыкать в волосы незабудки.

   - Улыбнись, дорогая. Вот увидишь, все будет замечательно.

   Конечно, куда уж лучше.

   Живешь тут, живешь, думаешь о людях хорошо, а они тебя замуж выпихивают причем в такой спешке, как будто от этого чья-то жизнь зависит. Нет, если бы жизнь, тогда оно хотя бы понятно было.

   - Сиди смирно.

   В руках Бетти появилась пудреница.

   - И не дыши.

   Своевременно. Пудра имела приторный запах ванили и обыкновение забиваться в нос, отчего Меррон начинала чихать... а если и вправду сказаться больной? Не поверят.

   И в обморок падать поздно.

   Поплакать?

   Тетушка утешать примется, соли нюхательные совать, которых у нее пять флаконов, а Сержант только посмеется. Такой радости Меррон ему не доставит. Или он рассчитывает, что Меррон его умолять станет? На коленях и руки заламывая... да ни в жизни!

   - Вот посмотри, до чего ты хорошенькая! - недрогнувшим голосом соврала Бетти.

   Ужас! Просто ужас... перламутровая пудра придала коже сияние, но какое-то неестественное, точно лицо Меррон покрыли слоем лака. Волосы, закрученные спиральками и закрепленные сахарной водой - хорошо, что в замке пчел нет, вот была бы радость - окаменели. И на этой каменной клумбе прорастали россыпи незабудок. Платье с оборочками и бантиками сидело идеально по фигуре, то есть подчеркивая все ее недостатки.

   - Главное, улыбайся, дорогая.

   Сунув в руки веер, Бетти смахнула слезинку. Она ведь и вправду расчувствовалась... и потом сляжет с мигренью. Бетти, в отличие от Меррон, хрупкая и нежная. Переживает из-за всякой ерунды.

   Ну свадьба. Подумаешь.

   Свадьба - еще не конец жизни. И разницы особой, от кого сбегать - еще жениха или уже мужа - нет. Тетушке же приятно будет, что она свой долг всецело исполнила. Бетти вернется домой и будет рассказывать о том, как все удачно получилась. Соврет, конечно. И соседи, которые прежде злословили, станут завидовать... как бы оно потом ни сложилось, Меррон будет тетушке писать только о хорошем.

   Чтобы было чем подкармливать зависть.

   Нет, с такими мыслями она сейчас и сама разрыдается. Вот, уже и нос зачесался. Или это от пудры?

   - Погоди, дорогая, сейчас... - тетушка достала свои духи, и Меррон передумала плакать.

   Только не это!

   Сладкий тягучий аромат имел обыкновение привязываться к волосам и коже прочно, не выветриваясь часами. С другой стороны, сегодня тетушкины "Ночные грезы" нюхать придется не только Меррон. Она очень надеялась, что Сержант подобные запахи ненавидит.

   - Вот я и дожила до этого дня... - тетушка все-таки потянулась за солями, веером и страусовым пером, которое полагалось жечь в качестве верного средства борьбы с наступающей дурнотой. - Ты совсем взрослая. Меррон, умоляю, только не зли его! Он не такой плохой человек и будет о тебе заботиться, если ты позволишь...

   От этих разговоров у Меррон руки зудеть начинают. И спина, что характерно. Скорей бы уже этот балаган завершился, и Меррон оставили в покое.

   Заботиться... она сама о себе прекрасно позаботится!

   Только никто в это не верит.

   Гостиную украсили лилиями, розами и цикламенами, и на фоне этого бело-розового великолепия отрадным черным пятном выделялся костюм жениха. А уж россыпь гематом на его физиономии была и вовсе чудесна. Меррон давненько не видела столь обширных и насыщенных по цветовой гамме. И где только успел? Заплывший левый глаз. И челюсть с характерным желтовато-синим отливом... А на лбу и вовсе ссадина, но затянувшаяся. Как-то слишком быстро затянувшаяся. Такая корочка образуется дня через два, но вчера Сержант выглядел вполне целым.

   Жаль, поближе посмотреть не позволят... или позволят?

   Меррон предполагала, что лицом дело не ограничивалось, и под черным камзолом скрываются другие отметины. Снять бы камзол...

   ...исключительно в познавательных целях.

   - Леди, вы на меня так смотрите, - сказал он шепотом. И Меррон совершенно искренне ответила:

   - Любуюсь.

   Чудесный оттенок. Сливового варенья, которое тетушка варит с грецким орехом. Такой вот слегка неестественный... Меррон случалось видеть всяких гематом, в том числе на работниках, которые с ярмарочными силачами в бой пускались.

   Или дело в освещении?

   - Позже налюбуешься, - Сержант потер челюсть. Болит? Наверняка. Но разговаривает нормально, следовательно, перелома нет. Не то, чтобы Меррон хотелось, чтобы Сержанту сломали челюсть, ее неприязнь столь далеко не заходила. Но вживую ей с такими переломами не приходилось сталкиваться. Было бы интересно. - У нас свадьба.

   Ага, конечно, дадут ей забыть... свадьба, гости. Откуда только взялись?

   Тетушка. Летти в парадном платье из синей бумазеи и полосатом чепце.

   Лорд-протектор, которому явно не хватает места на тетушкином диванчике. Вот уж кого Меррон видеть не ожидала. Вблизи он выглядит еще более жутко, чем на расстоянии. А леди рядом с ним кажется неимоверно хрупкой. И не страшно же ей рядом с таким мужем. Но до чего неудобные гости... нет, Меррон-то все равно, а тетушка изведется, думая, что и где сделала неправильно.