Наша Светлость

   Некогда стена, окружавшая город, была не столь высока. Она многажды перестраивалась, расширялась, вмещая все новые и новые кварталы, пока не превратилась в некое подобие каменной реки в извилистом ее течении. Плотинами на ней стояли ворота, которые на ночь запирались. И даже в порту, всегда отличавшемся куда большей свободой ввиду близости моря, поднимали цепи. Свитые из толстого железа, проросшие шипами и известняковой коростой, они связывали многочисленные прибрежные островки. Рукотворная железная паутина становилась непреодолимым препятствием на пути кораблей.

   Позже я много раз спрашивала себя о том, что было бы, если бы Кайя выбрал морскую дорогу.

   Или любую другую, кроме той, протянувшейся к Северным воротам.

   Я видела их - черные створки, укрепленные полосами сырцового железа. Решетку. Струны цепей, натянутые до предела. Огромный ворот... коновязь и круглое, какое-то раздутое брюхо сторожевой башни.

   Сколько нам не хватило? Минуты?

   Минута - это много.

   Восемьдесят ударов сердца.

   Вот навстречу нам бежит человек, придерживая левой рукой меч, который как-то нелепо оттопыривается, и я понимаю, что человеку жуть до чего неудобно ходить с мечом.

   Сорок...

   Он взмахивает и что-то говорит.

   Тридцать и двадцать.

   Меч выворачивается и бьет его по ноге.

   Десять.

   Кайя собирается ответить, но вместо этого вдруг встает на стременах.

   Обрыв.

   Кайя падает на конскую шею, придавливая меня к ней всей тяжестью. Становится невыносимо больно. И я не сразу понимаю, что эта огненная, раздирающая изнутри боль, - не моя.

   Запоздалый гром будоражит город.

   Я кричу. Наверное. До сих пор не знаю, наяву или в мыслях.

   - Иза. Поводья. Возьми. В храм. Успеть.

   Он жив. Пока.

   - Надо. Успеть.

   Кайя повторяет, и я послушно беру поводья. Кажется бью Гору... или это Кайя? Он держится прямо, но я-то вижу, что происходит.

   Осколок чужого мира в его плече. Затянувшаяся рана, запертая кровь. И алые всполохи, которых становится больше. Круги по воде.

   Круги по огню.

   Улица гремит и будто прогибается. Мелькают дома. Я не знаю, правильно ли выбрала дорогу, но лишь подгоняю Гору. Свистом. Криком. И голос похож на птичий клекот. Вою - не плакать.

   Не время.

   Кайя жив. Он держит меня или держится сам - не понять. Если вдруг упадет, я просто не сумею его поднять. А чужой мир расползается по его крови.

   Это яд.

   И пламя, которое вот-вот выплеснется на спящий город.

   Я вижу взрыв. И огненный цветок на тонкой ножке. Он тянется к небесам и, дотянувшись, раскрывает аккуратные лепестки. Доли секунды и лепестки выворачиваются, рождая звуковую волну, которая сметает стены, давит крыши, мешает живое с неживым. И сам воздух вспыхивает, выплавляя камень...

   Так будет. Если мы не успеем.

   Время стало медленным. Мир - вязким. Я собираю огонь, столько, сколько могу, уговаривая его подождать...

   - Иза... я...

   - Молчи.

   Вот храм. Черный куб. Черные ступени, на которых Гора оскальзывается, но не падает. Черные ворота. И еще чернота, словно нам мало.

   Эта - другая.

   Нет больше ни потолка, ни пола, ни стен, ничего, кроме Кайя, который кое-как сползает с Горы. Та отказывается идти дальше, к далеким созвездиям мураны. А я не сомневаюсь, что нам надо туда.

   Кайя пытается отмахнуться от помощи, но это мое право - быть рядом с ним.

   В нем слишком много огня, чтобы я разжала пальцы.

   - Иза...

   - Молчи.

   - Нет. Я уйду. Вернусь. Рана несерьезна.

   Вижу. Неужели Кайя забыл, что я вижу, происходящее с ним?

   - Надо только вытащить пулю. В Центре... вытащу. И я вернусь.

   Нити мураны тянутся к нему, касаясь волос, кожи, пробираясь глубже. Но как бы жутко это ни выглядело, я слышу, как утихает боль. Но закрываю рот руками, чтобы не закричать.

   Темнота размывает Кайя.

   - Не бойся. Переход. Выглядит так.

   Не боюсь. Пытаюсь. Ему и без того сложно, чтобы еще меня успокаивать. Я смотрю в его глаза, пытаясь поверить, что это расставание будет недолгим.

   Кайя никогда не лгал мне.

   И что такое пуля... кусочек металла... разве кусочек металла причинит Кайя вред? Пулю вытащат. Раны затянутся. И Кайя вернется. Мне просто надо подождать. И слезы вытереть. Все ведь будет хорошо. Я верю. А вера способна мир изменить.

   Я улыбаюсь его тени.

   И черноте.

   Сажусь на пол, позволяя муране обнять и меня. Она ластится, успокаивая, повторяя его слова, сохраняя для меня его запах и если закрыть глаза, то можно себя обмануть. Представить, что Кайя рядом.

   Что уже вернулся.

   Не знаю, как долго я просидела. Наверное, долго, если не увидела, как и откуда появился Сержант. Он набросил на мои плечи плащ и спросил:

   - Леди, что случилось?

   - Кайя ранен. Он ушел, но обещал вернуться.

   Ушел, но обещал вернуться...

   И меня душит безумный смех. Я хохочу и глотаю слезы, пытаюсь вырваться из рук Сержанта, который - вот глупец - думает, что способен удержать меня. Бью его. Кричу. Обзываю. Прошу мурану открыть переход, угрожаю спалить храм дотла, умоляю о прощении... и успокаиваюсь.

   - Вернется, - Сержант гладит меня по голове. - Конечно, вернется. Вы ведь живы. Значит, и он жив. Послушай себя, Иза. И поймешь, что с ним происходит.

   - Он далеко.