Наша Светлость

   Уверяю себя, что к худшему эта встреча точно ничего не изменит, но помогает слабо.

   Прости за это сумбурное письмо, вновь переполненное жалобами. Я отправляю его лишь потому, что так устанавливаю между нами связь, которая поможет мне завтра.

   Мне тебя не хватает.

   Этого гостя леди Льялл никак не ожидала увидеть в своей комнате. И будь на месте его любой другой человек, она непременно бы высказалась, что благородные лорды не преступают порог жилища леди без ее на то соизволения. А соизволения леди Льялл никогда бы не дала.

   Гостю оно и не требовалось.

   Он уселся в любимое ее кресло-качалку, накинув на плечи пуховую шаль. В руке гость держал фарфоровую чашку с чаем и половинку бублика, густо усыпанного маком. Гость бублик жевал, мак осыпался, и темные крошки выделялись на шали, как грязь.

   Леди Льялл ненавидела грязь в любых ее проявлениях.

   Меж тем сапоги гостя возлежали на ее столике из розового дерева и были отнюдь не чисты.

   - Что вы здесь делаете? - от возмущения и невозможности высказать его напрямую, голос дрогнул.

   - Ваша Светлость, - ответил гость, пальцами выбирая крошки из бороды. - Ко мне следует обращаться именно так. Поэтому правильно будет спросить: что вы здесь делаете, Ваша Светлость.

   - Могу ли я узнать, что вы здесь делаете, Ваша Светлость.

   - Вас жду.

   Он качнулся, и чай, перебравшись через фарфоровый борт, выплеснулся. На шаль! На такую мягкую, нежную шаль, которую леди Льялл вязала к зиме. Она трижды ходила на рынок, пока выбрала шерсть. И две недели просидела, составляя узор. Она только-только закончила и отложила вязание, позволяя себе любоваться делом рук своих.

   Шаль была прекрасна.

   Совершенна.

   Совершенно испорчена!

   - Садитесь, дорогуша, поговорим, - Их Светлость указали на низенькую скамеечку, на которую леди Льялл ставила ноги. И это было унизительно, но Магнус Дохерти имел право отдавать приказы.

   Он отхлебнул чай и, поморщившись, попросил:

   - Сахарку подай. А то чай у тебя горький... и ложечку.

   Определенно, сегодняшний день испытывал терпение леди Льялл. Ее жизнь, такая спокойная, размеренная, умиротворяюще расписанная по минутам, рассыпалась.

   - Вот спасибочки, - сахар Их Светлость брали руками, а размешивали ложечкой, словно нарочно задевая тончайшие стенки чашки, которая, между прочим, была расписана по эскизам леди Льялл. И хрустальный звук вызывал судорожное покалывание в висках.

   - Да ты садись, садись... знаешь, я ведь старый человек. Уставший. Не столько от жизни, сколько от мерзости, которая творится вокруг. А ее много...

   Леди Льялл согласилась с этим утверждением. Мир и вправду был полон грязи. Она скапливалась, как скапливается пыль на крышке клавесина, и сажа в извивах каминной решетки... она нарастала слоями жира, который леди Льялл оттирала с посуды слоем тончайшего песка. И приклеивалась к подошвам туфель. Мерзкая, мерзкая грязь! С каждым годом борьба с ней отнимала все больше сил.

   - А чтоб не утонуть в грязи, надо радоваться. Меня бы вот внуки порадовали. Очень.

   Он пил чай, громко прихлюпывая. Ушедший, ну почему его не научили манерам?!

   - В таком случае, остается пожелать, чтобы ваш племянник в самом скором времени...

   - У меня два племянника, - перебил Магнус. - И оба с характером. Вы вряд ли представляете, как сложно найти подходящую жену парню с характером. Но я справился...

   И теперь цель этого пренепреятнейшего визита стала ясна.

   - Вы желаете побеседовать о сегодняшнем происшествии?

   - И о нем тоже.

   - Я действовала в рамках своей компетенции.

   - Несомненно, - Их Светлость окунули огрызок бублика в чай. - В рамках...

   - У вас имеются ко мне претензии?

   - Имеются... вопросы. Тебе мало платили?

   - Н-нет...

   - Моя семья чем-то оскорбила тебя? Дала повод для личной мести?

   - Нет. Я... я лишь пыталась привить девочкам правила хорошего тона! Научить их вести себя достойно. Воспитать в них характер и силу!

   - И поэтому обворовывала? - Магнус вылавливал куски размякшего бублика и отправлял в рот. - Ты не у них воровала, женщина. У моей семьи. И ее же оскорбила, когда начала таскать письма Гийома. Ты и вправду надеялась остаться в стороне, когда все выяснилось бы? Сидеть!

   Он рявкнул, и ноги леди Льялл подкосились. На нее никто никогда не повышал голос. Люди благородные не ведут беседы на повышенных тонах. И не вытирают грязные пальцы о чужие шали.

   - Я тебе не мешал. Я считаю, что каждый имеет право на выбор. Девочка его сделала. Теперь она часть моей семьи. А я никому не позволю обидеть семью. И потому тебе придется уехать.

   - Куда?

   - Куда-нибудь. Какое мне дело?

   - Вы... вы меня выгоняете?

   - Точно.

   - Вы не имеете права! Не вы приглашали меня на эту работу и не вам...