Наша война

Я не хочу смешивать всех руководителей и военных командиров — анархистов в одну кучу. Я встречал в их среде искренних революционеров, знал немало рядовых анархистов, которые храбро сражались в наших частях. Но капитулянтам в конце концов удалось распространить свое влияние и вступить в предательский сговор с фашистами.

5 марта 1939 года анархист Сиприано Мера снял свои части с Гвадалахарского фронта и направил их в Мадрид, где с тыла атаковал войска, защищавшие столицу, — такова была инструкция анархистского руководства. Это было черное предательство и открытая помощь диктатуре Франко. И надо сказать, что фашистский диктатор оценил заслуги анархистов: в то время как сотни тысяч рядовых бойцов были уничтожены, Мера, Мельчор Родригес, Лоренсо Иньиго, Эдуардо Гусман, Оробон Фернандес, Энрико Маркос, Сиприано Дамиано и другие известные анархисты остались невредимы и теперь с пятном предателей на совести оказывают все новые услуги режиму Франко.

Итак, Народная армия создавалась на протяжении всей войны в постоянной борьбе между теми, кто выступал за подлинно народную армию, с присущими ей организационными принципами, методом командования и духом — и теми, кто хотел, чтобы армия лишь носила название народной. Шла повседневная тяжелая борьба между теми, кто считал, что командиры должны вырастать из героев, проявивших себя в огне сражений, на поле боя, и теми, кто стремился основные командные посты отдать кадровым военным по решениям секретариатов и комитетов партий и организаций.

И среди командного состава старой армии в числе командиров, вышедших из ополчения, имелись приверженцы как той, так и другой точки зрения. Те, кто умел воевать и воевал, придерживались первой концепции. Те же, кто воевать не умел, кто хотел нажиться на войне, были сторонниками второй. Среди кадровых военных имелись такие, кто понимал народный характер нашей войны и необходимость соответствующей армии, и они отдали все свои способности делу ее создания. В свою очередь и среди командиров, вышедших из ополченцев, встречались люди, зазубрившие старые уставы, стремившиеся бессмысленно и механически применять их в наших условиях, в то время как война диктовала иные уставы и складывалась новая военная школа. При этом не учитывалось и то, что наша армия была армией добровольцев. Из народа вышли ее бойцы, из народа выросло и подавляющее число командиров. Эта армия была любима народом и окружена его заботами, ибо выражала его идеи, защищала его интересы, свободу и жизнь.

История должна оценить усилия и способности народа, который, несмотря на политику «невмешательства», проводимую реакционными кругами Запада, несмотря на то, что ему противостояла огромная регулярная армия, поддержанная Гитлером, итальянскими и португальскими фашистами, несмотря на организационные трудности, недостатки, ошибки, предательство, сумел создать армию исключительной моральной стойкости, армию, которая выдержала почти три года тяжелейших сражений и одержала не одну победу над сильным противником.

Народ, подавивший мятеж в большей части страны, был поставлен перед проблемой создания и вооружения армии численностью более чем в один миллион человек: надо было организовать военное производство в стране, где техника находилась на довольно низком уровне, надо было вооружить армию в условиях морской блокады, осуществляемой надводными и подводными судами военных флотов Германии и Италии.

Военные специалисты считали такую задачу фантастической и неосуществимой. Но испанский народ, боровшийся за правое дело, совершил немало «чудес». За короткое время в Мадриде были созданы мастерские, изготовлявшие боеприпасы, бомбы, запасные части для боевой техники. В январе 1937 года Мадрид ежедневно отправлял армии сотни тысяч патронов. Тысячи рабочих и особенно женщин-работниц стали мастерами своего дела.

Этот массовый героизм в годы войны в Испании имел экономические, исторические и политические корни. Основными политическими факторами в войне были патриотизм и героизм испанцев. Патриотизм вдохновлял и испанский промышленный пролетариат. Именно он сыграл важнейшую роль в деле организации армии, принес в армию присущую ему инициативу и сознательную дисциплину, а также революционный дух.

Героизм масс явился результатом новых условий, возникших после мятежа. Самоотверженность и боевой дух нашей армии, как и героизм испанского народа, создавшего ее, являлись идеологическим отражением новых условий, новых экономических и социальных отношений, родившихся после разгрома фашистской реакции в республиканской зоне. Они были выражением тесной и нерушимой связи армии и народа. Люди сражались и работали с подлинно революционным энтузиазмом, так как знали, что борются за правое дело, за свободу и независимость родины, против внутренней и международной реакции, которая стремилась не только покончить с демократическими завоеваниями испанского народа, но и преградить путь к демократии и прогрессу народам других стран.