Нашатырь (СИ)

Вместе с ночью надвигалась серьезная гроза, влекомая потоками горячего влажного воздуха. Сельва погрузилась в небывалую духоту. Одно радовало: в предстоящей буре можно было не бояться хищников, они точно останутся «сидеть по домам». Зоя хотела днем показать Нашатырю следы, натоптанные дикой кошкой у костра, да так и не успела, о чем весьма сожалела, предчувствуя очередную бессонную ночь. Но теперь было не важно.

Тем не менее, когда на джунгли обрушился ливень и шквалистый ветер, стало ясно, что нормально выспаться все равно не получится. Деревья гнуло к земле, а палатку едва не сдуло. В воздухе вихрями кружилась сорванная листва, вокруг текли уже целые реки, небо то и дело озарялось фиолетовыми вспышками молний, а грохотало так, что каждый раз закладывало уши.

Лишь часам к шести бурю куда-то унесло, и над лесом просветлело. Возвратился насквозь мокрый Нашатырь. Насколько можно было судить, он был недоволен, возможно, потому что без трофея. Зато с какой-то пернатой дичью — Зоя этого вида птиц к своему стыду не знала. Сгрузив женщине всю добычу, Охотник вновь уединился наверху и так же, как в предыдущий день, до темноты не высовывался.

Не исключено, что он там просто спал, так как слез очень поздно и подозрительно расслабленный, пребывая уже в совсем ином расположении духа. Приветственно рыкнув, он опустился на землю, словно желая составить компанию сумерничающей Зое. Надо сказать, инопланетянин не любил находиться близко к костру и всегда, если и располагался возле него, то на некотором отдалении, а почему — неизвестно.

— Вот скажи мне, друг сердечный, что за перепады настроения у тебя? — вороша догорающие угли веточкой, лениво протянула Зоя. — Я какие-то твои планы нарушила, да? А у меня, знаешь ли, тоже планы были… И ничего, не психую.

Инопланетянин по-прежнему не разбирал ее слов, но Зоя продолжала разговаривать с ним, точно так же, как разговаривала дома с кошками, собаками, и даже с ящерицами, бывшими в разное время под ее опекой. Такова природа человека: он не может долго молчать. Природа Охотников явно была иной: молчание оставалось характерной чертой Нашатыря на протяжении всего их совместного путешествия. Звуки-то он издавал, а вот говорить — почти не говорил.

И снова Нашатырь вслушивался в звуки ее речи, наклонив голову, словно поддерживая молчаливый диалог. Ох, как же путешественница стосковалась по нормальному живому общению… Конечно, нельзя было сказать, что общаться с компаньоном — все равно, что разговаривать со стеной, он реагировал на интонацию, пытался изъясняться жестами, но все это как-то через силу, со скрипом. Им обоим было крайне сложно друг друга понимать. Подумать только, в кои-то веки встретился космический пришелец, и оказался даже не телепатом… Сплошное надувательство эта ваша научная фантастика.

С другой стороны, вот что это позавчера было? Во время их нетипичного контакта рука к руке, Зоя на мгновение будто бы стала своим необычным спутником, перенимая смешение неправдоподобно ярких эмоциональных образов и несвойственных ей, но не менее реальных ощущений. Создавалось впечатление, что Охотник показал таким образом, что не стоит к нему слишком уж легкомысленно относиться. Но как он это проделал? Непонятно. Впрочем, это могло быть и банальное самовнушение. У Зои стресс, у Зои не в порядке с головой. Зоя поперлась в лес за коллекционирующим черепа инопланетянином и хочет взять у него интервью…

А ведь, кроме шуток, несколько раз у нее возникала мысль попробовать обучить Нашатыря хотя бы самым базовым фразам, а, может, и самой выучить несколько слов на его языке, но пока никак не представлялось случая вывести его на такой обмен информацией. По факту, они более-менее длительное время находились рядом лишь во время переходов и за едой, в другие же моменты Охотник старался человека избегать. То ли он не мог пересилить внутренние противоречия, твердившие, что Зоя — всего лишь самка промыслового вида, то ли неприступного воина коробило от мысли, что самка эта уже несколько раз становилась свидетельницей его слабости. Ясно было одно: насколько сложившаяся ситуация оказалась непривычной и волнительной для Зои, настолько же она стала непростой для Нашатыря. Ему, пожалуй, приходилось даже труднее: если женщине понадобилось всего лишь преодолеть страх и пойти за чужаком, то ему предстояло побороть стереотипы, изменить привычное поведение и взять на себя дополнительную ответственность. Все это, разумеется, порождало полный эмоциональный раздрай, в наличии которого Охотник скорее всего не хотел признаваться даже самому себе.