Нашатырь (СИ)

Нашатырь, к счастью, никаких похожих шагов все-таки не предпринимал, сторонясь по возможности тактильного контакта и даже без лишней надобности не приближаясь. И все же определенный прогресс с его стороны был налицо, так что нужно было держать ухо востро.

Впрочем, если сравнивать, то своим трофеям он уделял намного больше внимания, чем спутнице. Вот и сейчас Охотник откинул ткань и любовался на творение рук своих. Все добытое за время совместного с Зоей путешествия он уже успел добавить к основной коллекции и теперь вдумчиво раскладывал черепа, сортируя их то ли по размеру, то ли по важности.

С трудом отогнав от себя неприятные мысли, женщина присела с его молчаливого разрешения рядом, наблюдая жутковатую картину. Разум, едва успокоившись, снова попытался бунтовать. Ее компаньон — безжалостный и хладнокровный убийца, истребитель рода людского. Ее кормилец и телохранитель, ее самый потрясающий знакомый — истинное чудовище для всех остальных… Наверное, сходные чувства испытывает мать маньяка-психопата или хозяин бойцового пса, загрызшего соседа: они понимают, что дорогое для них существо опасно и подлежит изоляции, если не уничтожению, но всеми силами пытаются его оправдать, прежде всего, в собственных глазах. Потому что есть «свои» и есть «чужие», и первые всегда лучше для нас, что бы они ни натворили. Нашатырь был уже практически «свой», а убитых людей Зоя даже не знала. Вдруг, и поделом им?

— Это ведь все были плохие люди, да? — с надеждой спросила Зоя. Маска Охотника медленно обратилась к ней, и из-под металла раздались редкие щелчки.

На самом деле женщина понятия не имела, по какому принципу Нашатырь выбирал свои жертвы, но идея, согласно которой он мог быть сторонним вершителем правопорядка внезапно ей приглянулась, и Зоя зацепилась за нее, как за последнюю соломинку.

Охотник перестал щелкать и вновь отвернулся, продолжая перебирать черепа. Зое он позволил наблюдать за этим сакральным действом из-за своего плеча, но давать каких-то пояснений не собирался. Женщина вытянула шею, разглядывая его мрачные трофеи. Она только сейчас заметила, что некоторые черепа покрыты иероглифами и затейливыми узорами, вырезанными по кости. Особенно отличался один, самый мелкий, кстати. Возможно, он принадлежал совсем молодому юноше. По надбровным дугам и скулам змеился очень сложный орнамент, походящий на растительный. Некоторая асимметричность наводила на мысль, что сделан он не по какому-то шаблону, а именно вручную. Интересно, Нашатырь сам это вырезал? И почему именно этот череп был выделен подобным образом? Может быть, низкорослый противник превзошел ожидания Охотника в бою? Или чем-то другим его поразил? Ох, а вдруг, это его предыдущий человеческий товарищ? С чего Зоя взяла, что она первая? Окажется еще сейчас, чего доброго, что громила специально заводит друзей, дабы потом изготавливать из них самые ценные изделия…

Тьфу, да что за ересь в голову лезет! Наверное пора отдохнуть…

Вставая и потягиваясь, женщина поглядела сквозь листву на розовеющее вечернее небо. Пожалуй, она сегодня ляжет пораньше. Пусть Нашатырь копается на здоровье в своих костях, мешать ему она не собирается.

Зоя распихала вещи по углам и достала спальник. Тент, закрывавший платформу сверху не был очень уж удачной заменой палатке, но эта ночь обещала быть теплой. Встряхнув мешок, женщина расстелила его поперек площадки и начала стаскивать обувь. Нашатырь отвлекся от своего занятия. Увидев, что спутница собирается спать, Охотник разочарованно заворчал, бережно сложил трофеи и как следует накрыл их тканью. Спать, так спать…

Зоя тем временем, на всякий случай решила оглядеть пред ночлегом площадку — и не зря. При помощи палки она аккуратно сняла с одной из веток притаившегося ботропса и со словами: «Прости, дружище», выкинула его с дерева. Как бы ни любила она змей, спать с ними фактически в одной постели ей не улыбалось совершенно.

А Нашатырю, в свою очередь, похоже, было неприятно, либо неловко располагаться в непосредственной близости от человека. Платформа учитывала габариты Охотника, но находиться на ней вдвоем в лежачем положении было бы, пожалуй, тесновато, так что, согласно лучшим традициям гостеприимства, Нашатырь предоставил все пространство в распоряжение Зои, а сам поднялся выше, заняв, как и прежде, развилку ствола.

Вспомнив свои недавние опасения, касающиеся возможных домогательств, женщина облегченно улыбнулась. Нашатырь, по-видимому, внутренне опасался ее ничуть не менее, чем она его, с той разницей, что Зою при этом с самого начала интересовало все, что касается его строения и поведения, а он лишь недавно стал присматриваться к ее повадкам, очевидно, находя их для человека очень странными. Вряд ли кто-то из людей столь же назойливо разглядывал его и пытался прикоснуться.