Нашатырь (СИ)

— Иди первый, — буркнула Зоя, для убедительности поведя головой и указывая в сторону заводи. Нашатырь проследил ее жест и будто бы понял, так как встал, с видимым наслаждением зевнул во всю свою огромную пасть и потянулся, после чего начал заходить в воду. Потягивался он, кстати, тоже весьма интересным образом — приподнимаясь на цыпочки, вытягивая шею вперед и чуть разводя руки в стороны, но не поднимая их. Подобные движения неоднократно были замечены герпетологом при наблюдении за ленивыми игуанами, валяющимися на брюхе вдоль прогретых солнечными лучами веток…

Вода уже достигла середины Нашатыровых бедер, когда Зоя спохватилась. Было еще кое-что очень ее интересовавшее. Она прищурилась от блестящих волн и придирчиво оглядела зад рептоида. В целом, он был похож на человеческий, чего и следовало ожидать — Охотник прямоходящ, как и человек, а для поддержания тела в вертикальном положении нужны развитые ягодичные мышцы. Короче, задница — она, видимо, у всех народов одинаковая. А вот хвост… По всей логике у его предков должен был быть хвост, причем, вряд ли короткий. У Нашатыря же таковая часть тела отсутствовала, только небольшой рудиментарный выступ ниже крестца давал намек, что про предков Зоя не ошиблась. Этим он разительно отличался от земных рептилий, для которых хвост — практически основная гордость. И еще это могло означать, что предковая форма была изначально не прямоходящей, а лазающей, так как эволюционный переход от четвероногого хождения сразу к двуногому обычно сопровождается формированием длинного противовеса, не так остро необходимого формам древесным.

Когда Охотник зашел в воду по пояс, Зоя тоже встала и начала раздеваться, продолжая мимоходом поглядывать на него. Нашатырь слегка сутулился, отчего его темная спина казалась шире, чем есть. Она вся была усеяна такими же щитками, как на боках и конечностях, и тоже сплошь испещрена шрамами, свидетельствовавшими о том, что именно со спины на Охотника не раз нападало что-то агрессивное и опасное.

Поразмыслив немного, женщина разделась до белья и принялась за стирку брюк, куртки и футболки, предварительно вытащив из карманов зажигалку и нож. Потом она достала из рюкзака сменный комплект одежды, чистота которого также оставляла желать лучшего, и выстирала его. Ботинки она мочить не стала, а просто расшнуровала и поставила на солнышко. Выстиранную с грехом пополам одежду разложила тут же на каменистой части пляжа.

Нашатырь на протяжении всего времени, пока она стирала, довольный плескался метрах в десяти от берега. Он то и дело нырял, выныривал, ухая и отфыркиваясь, тряс башкой и нырял снова. Тюлень, блин…

Закончив с одеждой, Зоя, наконец, сама ступила в воду. Белье она снимать не стала — как-то ей было некомфортно под взглядом инопланетного Охотника предстать совсем голой. Хотя, он-то, судя по всему, вообще не интересовался ее телом — это она, точно маньячка, постоянно пялилась на него, если не открыто, так втихаря. А он — что он там не видел? По десятку человек в день потрошил, все уж, поди, разглядел в мельчайших подробностях. И все-таки, учитывая его все еще непонятное к ней отношение, лучше было лишний раз не провоцировать…

Пока женщина наедине со своими мыслями оттирала с себя грязь неподалеку от берега, Нашатырь, устав, видимо, бултыхаться, лег на воду и предоставил легким волнам качать себя на поверхности. Солнце начинало подходить к зениту и ощутимо припекать. Несмотря на вступавший в свои права дождливый сезон, выдался на редкость ясный день. Иногда налетал слабыми порывами теплый ветер. Неспокойная поверхность водоема сверкала, пуская яркие белые блики, а джунгли вокруг совсем затихли, погружаясь в полуденную дрему.

Искупавшись, Зоя вытащила из рюкзака простыню и, завернувшись в нее, уселась на большом камне. Увидев, что она угомонилась, Нашатырь направился к суше. Плавал он тоже каким-то своим авторским стилем, загребая руками и виляя корпусом.

Внезапно на полпути он резко нырнул и мгновенно снова показался из воды, с размаху швыряя что-то на берег в густом веере брызг. Мимо сидящей женщины просвистел неопознанный крупный, черный, широкий предмет. Зоя взвизгнула и повалилась на спину, опрокидываясь за валун, на котором сидела, в запоздалой попытке увернуться. «Снаряд» позади ее головы затрепыхался.

— Дурень! — выкрикнула она, оставаясь лежать и потирая ушибленную голову. Нашатырь вдруг вырос прямо над ней, нагло созерцая с высоты своего роста. Его шкура, пропитавшись водой, сильно потемнела, с гривы стекала вода. Постояв так немного, он вновь ушел из поля зрения. Зоя поднялась, негодуя.