Наше дело — табак

- Мужики, вы нас с кем-то спутали, - завопил старший механик, прикидывающий, холодея внутри, найдут эти бандюги или нет доллары, пришитые к брючине. - Мы не челночники.

- Кто такой челночник? Зачем нам какой-то барыга? - обиделся главный "гиппопотам". - Я моряк люблю. Посидеть, разговор про море говорить. Вина выпить. - Улыбка на его жирном, с крупными чертами лице (самой крупной чертой был истинно кавказский шнобель) становилась все шире. - В гости приглашаю... Трогай, братишка, вон за той машиной, - велел он перепуганному водителю, кивая на начавший движение фургон.

- Да вы чего, охренели?! - возмутился молодой и горячий матросик.

- Зачем кричишь? - удивился "гиппопотам". - Будешь кричать - стрелять буду. Убивать буду. Ты мой гость. Не хочу гостя убивать, - изложил просто и доходчиво он свои намерения, передергивая затвор "скорпиона" и целясь в лоб вдруг сразу как-то обмякшему и растерявшему боевой задор матросику. - Ничего плохого не будет. Стол накрыт. Ужин готов.

..."Гиппопотам" не обманул. Действительно, стол был накрыт в ресторанчике на первом этаже двухэтажной гостиницы, затерявшейся на таком отшибе, что вокруг в пределах видимости ни одного дома не было - одни поля, полоска леса да уходящие вдаль, напоминающие динозавров опоры высоковольтной линии элекгропередач - части некогда единой энергетической системы СЭВ. Длинный банкетный стол украшала обильная закуска, водки - залейся, Хлебосольство тут царило не польское, а русское, ближе к грузинскому. Впрочем, и самих поляков здесь не было. Одни русские, кавказские и прибалтийские морды, лучащиеся доброжелательностью, совсем как бультерьеры, которым пока сказали не кушать дядю, а немного подождать. Мариманов провели к столу.

- Да не хочу я жрать! - бузил все тот же горячий матросик.

- Тогда просто так посидишь, - сказал "гиппопотам". - Послушаешь, что люди умные скажут... И не испытывай мой нерв. Он тонкий...

Два светловолосых битюга, похожие на прибалтов, с набитыми по-каратистски кулаками заняли позиции в креслах у входа, демонстративно держа оружие на коленях, еще парочка дежурила в машине. За стол присел один из "гиппопотамов". После этого в ресторанчик зашел седовласый, приятной наружности, с загадочной тонкогубой улыбкой человек в добротном костюме. Его внешность слегка портили обильные татуировки на руках, говорившие о том, что прошлое у него было бурным и с уголовным кодексом седой имел серьезные разногласия.

- Рад приветствовать героев, - насмешливо произнес он и поднял поднесенную "гиппопотамом" рюмку с кристально чистой московской водкой. - За ваше возвращение.

- Э, - кто-то попробовал начать базар.

- У нас хозяев не обижают, - укоризненно покачал головой седой. Опрокинув стопку, он крякнул с удовольствием, оглядел, прищурившись, присутствующих.

- Гадом буду, отравленная, - вздохнул боцман, но стопку без задержек отправил по назначению.

- Итак, господа, уже по культурному обращению вы можете судить, что попали не в лапы к каким-то отмороженным, чура не знающим бандюгам. А попали вы в гости к людям приличным... Мы не бандиты, а бизнесмены. И я без эмоций, по-деловому хочу обсудить с вами условия вашего спокойного возвращения на родину.

- Какие такие условия? - возмутился старший механик, про себя покрывая матюгами капитана судна и старшего помощника, которые, видимо, не понаслышке зная, чем дело закончится, дунули домой через Барселону и Москву.

- Условия справедливые и необременительные. - Речь у седого текла гладко. Заметно было, что говорил он такое не в первый раз и роль ему эта по душе. - На ваши трудовые заработки никто не покушается. Но есть мудрое и верное по жизни слово - делись. Делиться придется... По полторы тысячи долларов с каждого - это по-божески.

- Что?! - завопил раненым зверем боцман, который расписал в уме заработанные деньги до копейки - сколько на поправку деревенского дома, сколько на возведение новой баньки, сколько детишкам на молочишко. И в этом списке расходов жадный седой мерзавец никак не фигурировал.

- Много? - деланно удивился седой. - Это меньше вашей месячной зарплаты. А в море вы год, так что для вас это безделица. А сколько хороших людей в России, можно сказать, с голоду пухнут. Кризис, понимаете.

- Ага, а вы группа малоимущих? - крикнул неугомонный матросик.

- Мы что, будем спорить и портить отношения? - Тонкогубая улыбка седого стала змеиной.

- А если будем?

Седой пожал плечами и кивнул "гиппопотаму". Тот был ближе к матросику и резко рванулся вперед, сорвал несговорчивого паренька со стула, опрокинул на лол, придавил к паркету, упер в лоб ствол "скорпиона" и злобно прорычал, обдавая жертву бактериологическим дыханием изо рта:

- Затрахал! Убью, проститутка!

Кто-то из мариманов, привыкший к кабацким заварухам, попробовал вскочить, и здоровяк в кресле у выхода взмахнул автоматом. Прогрохотал выстрел. Пуля чиркнула в потолок, пошла рикошетом и впилась в деревянную панель на стене.

- Сидеть, фраера дешевые! Тут не шутки шутят! - гаркнул седой хозяин застолья. - На куски искромсаем!