Наше дело — табак

Когда все успокоились, он в том же вежливом русле продолжил:

- Братки, вы поймите одно - платить придется. Так уж заведено. Оно вам дешевле встанет... Не захотите... Мы же вас даже мордовать и убивать не будем. Просто все документы отнимем, и посчитайте, в какую копеечку вам тогда ваше возвращение влетит. Так что будем договариваться.

- А у кого нет таких денег? - спросил боцман, успевший подальше спрятать доллары.

- Это плохо, - озабоченно побарабанил пальцами по столу седой.

- Нет бабок, - завелся боцман. - Мы пустые. Все на счетах. Только по прибытии и можем получить.

- Это затрудняет дело... Но не особенно... Вы про машины не забыли?

- Про какие машины? - завопили матросики.

- Про льготные, братишки. Про льготные...

Глава 3 МЕСТО ПРОИСШЕСТВИЯ

- Машину выслали? - спросил устало Ушаков.

- Да. Уже вышла.

- Хорошо, - кивнул Ушаков, хотя ничего для себя хорошего в этой повторяющейся из месяца в месяц, из года в год ситуации не видел.

Дежурная машина вышла. Сейчас она несется по засыпающему городу, распугивая мигалкой скучающих на панели шлюх. Через десять минут она остановится во дворе, а Ушаков, поприветствовав водителя и поежившись от забирающегося под воротник дождя, сядет на переднее сиденье. И будет гонка по ночному городу. Будет перемигивание проблесковых сигналов милицейских машин на месте происшествия. Будет неподвижное скрючившееся тело в фарах патрульного "уазика". Сколько раз все это видано? Когда тебе сорок пять лет и из них двадцать ты на оперработе, подсчитать сложно. Очень много. Из недели в неделю, из года в год. Расстрелянные, удушенные, отравленные, нашедшие свою смерть в подвалах, на блатхатах, улицах, чердаках люди. И необходимость искать тех, кто с ножом, пистолетом, ядом, из корысти, мести, в пьяном угаре или вообще непонятно из-за чего забрал чужую жизнь. И никакого дела нет никому, что ты устал, что после отпуска, а это уже полгода, у тебя не было ни одного выходного, что тебе хочется послать всех к чертовой матери и просто завалиться дома на диван и не вставать неделю. Нет, не выйдет! Ты обязан подавать пример, быть самым энергичным, напористым, моментально схватывать самую суть и давать только действительно ценные указания, принимать исключительно правильные решения. Потому что ты начальник уголовного розыска Полесской области. Но не просто начальник уголовного розыска, а полковник Ушаков, человек, которого знает и боится каждая позорная псина в этой части русской земли. И ты просто не имеешь права уронить лицо.

Ушаков натянул на себя синий старомодный плащ, поправил его перед зеркалом. Пригладил усы. Усмехнулся. В принципе, он еще выглядит ничего, хоть и жизнью замотанный, и под глазами тени пролегли. Рост метр восемьдесят пять, сухощавый, лицо немножко вытянутое по-лошадиному, но женщинам нравится. И усы сколько он их уже таскает- кажется, двадцать пять лет. Прекрасные пышные черные усы, которые требуют ежедневного ухода.

На месте происшествия, во дворе старого, с островерхой крышей и давно ставшими ненужными трубами печного отопления немецкого дома уже работала опергруппа. Следователя прокуратуры и судмедэксперта уже успели вытащить из теплых квартир. Заместитель начальника областного розыска, обладатель фигуры слегка заплывшего жиром штангиста-тяжеловеса полковник Гринев тоже был здесь. Он умудрялся всегда успевать первым на места происшествий, движимый каким-то спортивным интересом, а еще стремлением потом изводить подчиненных упреками, что те всюду вечно опаздывают.

- Что, правда Сорока? - Ушаков подошел к своему заместителю.

- Он, валет табачный. Еще один, - громко хохотнул Гринев, глядя на труп, возле которого судмедэксперт, присев на колено, говорил что-то в диктофон.

- Табачная война, - сказал Ушаков.

- Ну да, - кивнул Гринев. - Еще одного зазевавшегося мимоходом волки сжевали.

- Второй за этот год.

- Но не последний, - еще беззаботнее хохотнул Гринев.

- Накликаешь, - поморщился Ушаков.

- Ты думаешь, мне сколько-нибудь их, сволочей, жалко?

- Вряд ли.

- Чем их меньше, тем нам лучше. Знаешь, если бы не моя правопослушность, я бы их сам валил.

- Верю, - вздохнул начальник уголовного розыска. Ему стало грустно. Ушаков знал Николая Ивановича Сороку, еще когда тот был начальником передового цеха завода металлоконструкций и про него писали хвалебные статьи в рубрике "Правофланговые" в "Правде Полесска". Неплохой был мужик...

- Будем раскрывать, - сказал Ушаков.

- А что, и раскроем, - бодро, с некоторым излишним энтузиазмом заверил Гринев, отвечавший за борьбу с умышленными убийствами и лучше, чем кто другой, знавший, сколько убийств табачных дельцов зависло в последние два года. - Куда мы денемся.

- Пора уже раскрывать, - сказал Ушаков. - Надо браться за них всерьез.

Кто хорошо знал Адмирала - так кликали в области полковника Ушакова, тот прекрасно представлял, что если этот человек определил для себя цель, то достигнет ее обязательно.

- Наша возьмет, - произнес Ушаков негромко, и в его словах звучал вызов.

Глава 4 БОЛЬШОЙ КИДОК