Наше море

С первых же дней мы заметили, что контр-адмирал Новиков очень внимателен к людям. Казалось, он пристально изучает подчиненных, пытаясь узнать их сильные и слабые стороны.

Разговаривая как-то с заместителем по политической части, Новиков сказал о флагманском штурмане Чугуенко:

- Энергичный и твердый характер. И ум изворотливый имеет, во всех хитросплетениях обстановки разбирается быстро. Однако честолюбив!

Капитан 1 ранга Кадушкин улыбнулся:

- Ну, это не беда. Пушкин называл честолюбие благородным чувством. Надо только, чтобы шло оно на пользу делу.

- Да, это не беда, - продолжал контр-адмирал. - А вот совсем иной характер - Щепаченко. Прекрасный знаток минного дела, бесстрашный офицер, сколько он уже мин разоружил! За его заслуги в минном деле перед ним можно шапку снять! Трудолюбивый и очень скромный человек.

- Да, пожалуй, это так, - согласился Кадушкин. - И мне кажется, на предстоящем тралении в Новороссийске штурман и минер будут удачно дополнять друг друга и прекрасно сработаются.

Этот разговор предрешил ход дальнейших событий. На траление Новороссийской гавани отправлялся отряд тральщиков во главе с контр-адмиралом Новиковым. Начальником походного штаба был назначен штурман Чугуенко. В штаб входили два штурмана, гидрографы и врач.

В состав походного штаба входил и флагмин бригады Щепаченко. Капитан-лейтенант Щепаченко был прирожденным минером. Спокойный, твердый и мужественный человек, он умел руководить людьми. Службу на флоте он начал рядовым корабельным минером и прошел все ее ступеньки, вплоть до должности флагманского минера соединения. Еще до войны Щепаченко прославился тем, что вместе с минером Андреем Сияегубовым разработал новый метод приготовления мин с сокращенными группами [139] запальных команд. В первые дни наступления фашистов на Севастополь Щепаченко пришлось участвовать в разоружении немецкой магнитной мины новой конструкции. Запрятанный в мине заряд-ловушка взорвался. Работавшие вместе с Щепаченко минеры были убиты, а он тяжело ранен. Крепкое здоровье и большая сила воли помогли ему выжить. Лишь синие шрамы на лице и на руках напоминали о роковом взрыве.

Правой рукой Щепаченко был мичман Рябец. Мичман любил свою специальность и во многом напоминал флаг-мина. Вероятно, таким же веселым, неунывающим мастером своего опасного дела был и Щепаченко в молодые годы. Вместе они проводили занятия с минерами на сетевом заградителе, приткнувшемся к берегу, заросшему боярышником и высоким папоротником. Щепаченко помнил основное назначение кораблей бригады - это траление и минные постановки.

Надо сказать, что после оставления Севастополя корабли нашего соединения продолжали заниматься тралением. Подходы к портам и базам у кавказских берегов были почти повсюду заминированы, поэтому систематически проводилось контрольное траление фарватеров и минных полей.

Особенно много поставил противник мин на участке Геленджик - Мысхако. Отряду тральщиков предстояло отправиться в этот густо заминированный район.

В конце сентября мы провожали первый отряд катерных тральщиков. Офицеры и матросы уже знали о том, что эти корабли больше не вернутся в свою базу. Вслед за наступающими войсками Красной Армии тральщики уходили в новые освобождаемые базы. Все ближе и ближе родные берега Крыма…

Тральщики стояли у берегового причала, готовые к выходу в море. Личный состав находился на верхних палубах кораблей в ожидании прихода контр-адмирала.

На барже у сходни собрались офицеры уходивших тральщиков и провожавшие их флагманские специалисты.

Траление всегда считалось в бригаде основным, родным и кровным делом, и большинство офицеров прекрасно знали и любили эту работу.

- До свидания, Владимир Георгиевич! Встретимся в Новороссийске, - стал прощаться со мной Чугуенко, заметив [140] контр-адмирала Новикова, направлявшегося от плавбазы к месту стоянки тральщиков.

- Ни пуха ни пера славным минерам! Желаю удачи! - ответил я.

Контр- адмирал Новиков попрощался с офицерами, остающимися в базе, и, обращаясь к Студеничникову, сказал:

- И штабу бригады здесь нечего сидеть. Надо двигаться ближе к Крыму. Где густо заминировано, там наше место.

Отряд кораблей остановился в Геленджике. Катера-тральщики и трал-баржи ошвартовались у Каменной и Северной пристаней, где совсем недавно стояли сторожевые катера 1-го Краснознаменного дивизиона. Отсюда они уходили во главе с Глуховым к Таманскому полуострову в район озера Соленого, чтобы окончательно очистить от фашистов Кавказ.

Чугуенко, сойдя с тральщика на берег, с любопытством разглядывал Геленджик.

Он и раньше бывал в этом курортном городке: перед войной отдыхал и тренировался здесь в спортивном лагере. С Геленджиком были связаны воспоминания о голубом море и солнечном пляже, о терпком вине и каленом черноморском загаре. Чугуенко слышал от старожилов, что Геленджик в переводе на русский язык означает Белая невеста. И городок в ту весну действительно утопал в белом цветении деревьев.