Наше послевоенное (СИ)

12 ноября. Опять срыв. Перешла к новой теме и абсолютно ничего не могу сделать. Все на точке замерзания. Не понимаю, не говоря уже о самостоятельном решении. Руки опускаются.

29 ноября. Иногда очень хочется стать писателем и хочется попробовать выйдет или нет. Но описать хочется какое-нибудь яркое, какое-нибудь выдающееся событие, а таких в моей жизни не происходит. Не на чем даже силы попробовать. Вдруг хорошо выйдет.

Месяц назад села и накатала длинючее письмо своей старой подруге, которой, между прочим, я первая перестала писать, а через 3 года вспомнила и вдруг так захотелось увидеть.( Люду Крохину)

30 ноября. Сегодня я решила выбрать себе профессию радиационной химии.

2 декабря. Ничего не выходит и я сегодня так упала духом, так раскисла, что самой в конце концов стало стыдно.

А чего раскисаю? Нужно трудиться. Чтобы достигнуть что-нибудь, а не киснуть. Трагедия! Задача не получилась - мир рушится. И вот ведь такие мысли всегда через несколько часов после того, как перебесишься, приходят.

17 декабря. Задали сочинение по литературе" Наш город в будущем". Написала, мама прочла - говорит на уровне 8 класса, не выше. Я прочла - правда, но переделывать не стала.

Тем не менее мое сочинение понравилось учителям и его читали вслух, мое и Даникино, причем Нине Костатиновне (наш завуч и преподавательница литературы) сочинение Даника понравилось больше, оно было интересно технически, сказывался будущий изобретатель, но Мария Георгиевна, лирическая душа, предпочла больше мое.

Я описала, какие в Батуми будут бело-розовые дома из туфа, какие будут шикарные гостиницы. Постоят фуникулер, и накатавшись в горах на лыжах, туристы спустятся по фуникулеру прямо на берег Черного моря. Омываемые прибоем, в море будут стоят столики, за которым можно будет лакомится мороженым.

В общем, море, горы, спорт, все удобства и мороженое.

Шота тоже читал мое сочинение и смеялся:

-Видно, не только кисель любишь.

Ясный солнечный день, Последний урок. История. Мы сидим в крошечном историческом кабинете на первой парте, причем стол учителя вдвинут во второй ряд и наша парта находится за спиной Михаила Ивановича, который объясняет урок.

Зойка его внимательно слушает, повернувшись к нему лицом, а ко мне спиной, она сидит у прохода, а я у стены. Мне скучно, монотонный голос учителя навевает сон, и Зойкина спина, на которой написано внимание, меня раздражает. Я тихонько тычу Зойку в спину, Она дергает плечом и не поворачивается. Я продолжаю тыкать и начинаю ее щипать. Зоя слушает урок и отмахивается от меня, как от мухи.

Михаил Иванович делает ей замечание. Я притихаю, а потом начинаю снова, и за пиджак, потом беру ручку и начинаю сверлить Зойкину спину ручкой.

Доведенная моими тычками до белого каления, Зойка поворачивается и с наслаждением вцепляется мне в волосы.

Я начинаю визжать, Михаил Иванович поворачивается и со всего размаху стукает Зойку журналом по голове.

-Прекрати, совсем одурела,- говорит он ей.

Михаил Иванович хороший знакомый Зойкиного отца и он с ней не церемонится.

Зоя уже можно сказать в слезах отпускает меня, пообещав расправится со мной на перемене. Удовлетворенная, что не дала подруге спокойно слушать, я затихаю и тихо дремлю за ее спиной.

Как-то на уроке встал Гиви и прочитал отрывок из учебника истории времен Сталина, а потом про тоже самое событие прочитал из современного учебника. Естественно, трактовка событий была совершенно противоположная. Класс затих и стал настороженно прислушиваться к разговору. Гиви спросил:

-А чему, собственно говоря, верить?

-Верить надо всегда более позднему учебнику,- последовал мгновенный ответ Кулиджанова.

И как много стояло за этой быстрой и четкой реакцией старого учителя истории, мудрого армянина, прошедшего войну человека.

Гиви иронически скривился, но Михаил Иванович не вступил в полемику и Гиви сел, недовольный.

Я и Даник за партой.

Тот же класс, тоже урок истории, но я сижу с Даником за одной партой.

В старших классах мы часто садились где попало, опоздаешь на урок и плюхнешься на любое свободное место, чтобы не пробираться по классу.

Я на что-то жалуюсь Данику, что-то у меня не получается на кортах, подача не идет. Даник слушает мою болтовню в пол уха, снисходительно, а потом говорит:

- Что плохому танцору мешает танцевать?

Я представляю себя во время танца, как я сбиваюсь с такта и путаюсь в ногах и говорю:

- Ноги?

- Можно и так,-соглашается Даник.

Мы слушаем урок, вдруг я догадываюсь, что имел в виду Даник, густо краснею и говорю

- Ну ты даешь...

Теперь краснеет он и говорит

- Я же не ожидал, что ты такая догадливая.