Наше преступление

– Это будьте спокойны... – ответил Горшков-отец. – Парень был такой... ничего хорошего про его сказать нельзя... Вон в третьем годе по лету напился пьян и разодрался со спасскими парнями... Ему голову-то еще тогда проломивши... сколько недель провалялся в городе, в больнице... покедова вылечился... Может, от того и помёр теперича, што еще тогда ему голову проломивши...

– Вот это нам на руку, – сказал адвокат. – Подтвердит ли кто-нибудь этот факт из наших свидетелей?

– Это насчет чего?

– Да о драке со спасскими парнями?

– Как не подтвердить?! Всякий подтвердит... Это кажному извесно... У нас по нашей стороне все дружка про дружку знают.

– А вы для верности все-таки напомните об этом нашим свидетелям. Я на суде спрошу.

– Это будьте спокойны.

– Скажите, свидетель, – обратился теперь адвокат к одному из свидетелей защиты, – вы хорошо знали потерпевшего Кирильева?

– А как же... знал... хорошо...

– Что он был за человек? Смирный или драчун? Может быть, любил выпить?

– Всяко бывало. Ежели поднесут, так мимо рота не пронесет.

– Значит, выпивал?

– Да, пил...

– И дрался?

– А как же... сила у его была...

– А не знаете ли вы эту историю? Говорят, за несколько месяцев до смерти у него было столкновение со спасскими парнями и ему в драке проломили палками череп и он лежал в городской больнице. Было это или нет?

– Ежели бы не было, так не провалялся бы в больнице, почитай, цельный месяц... вся голова была разбита.

– Не можете ли объяснить, свидетель, кто начал драку: спасские парни или Кирильев? – спросил товарищ прокурора.

– Ничего этого нам неизвесно. Кабы ён не впутавши, ничего ему и не было бы. Задаром будут бить, што ли?

– А когда это было? За год до его смерти или раньше?

– В третьем годе по лету, на второго Спаса. У их тогда праздник...

– Так. Значит, больше, чем за год до смерти Кирильева. Вы говорите, это было в праздник, на второго Спаса. Значит, парни гуляли, были пьяны и у них произошла свалка?

– Да... гуляли... свалки не было... а значит, парни промеж себя рылись палками...

– Значит, дрались палками?

– Да... дрались.

Было уже около девяти часов. Публика измаялась в духоте, смраде и ожидании, и каждый друг друга спрашивал: «Не знаете ли, когда начнется речь адвоката?» Никто, конечно, ничего не знал; многие накинулись на следователя с одним и тем же вопросом. Тот успокоил, что сейчас должен дать свои заключения последний свидетель – эксперт, потом объявят перерыв, после же перерыва начнутся прения сторон, причем речь прокурора будет коротенькая, а адвокат дал председательствующему слово говорить никак не более часа с четвертью. Все были разочарованы этим сообщением, но все решились ждать. Не уходить же перед самым интересным актом, ради которого высидели 5 часов.

Вскоре на свидетельском месте в качестве эксперта появился старший врач больницы. По его собственному признанию – это была его первая судебная экспертиза. Суть его заключений сводилась к тому, что, согласно акту вскрытия, у покойного Кирильева обнаружены: рассеченная нижняя губа, вышибленные зубы, несколько резаных ран на шее и, помимо многих ушибов на теле, которые врач относил к разряду легких, семь ран на голове, причиненных ударами тупым и колющим или режущим орудием. Смерть, по его показаниям, последовала от раздробления в пяти местах костей черепа, сопровождавшегося кровоизлиянием в черепную полость и воспалением мягкой мозговой оболочки.

Председательствующий показал Вознесенскому вещественные доказательства преступления: два тяжеловесных камня. Один был овальной формы булыжник фунтов семи весом, другой побольше, продолговатый, с тремя заметными выступами на одном ребре. Третий камень где-то затерялся.

Врач, с минуту внимательно рассматривавший камни, заявил, что те трещины со звездообразными надколами на черепной кости, которые были найдены на голове Кирильева и внесены в акт медицинского вскрытия, могли быть нанесены именно такой формы камнями, и при этом показал судьям приложенные к акту рисунки трещин.

Товарищ прокурора отказался спрашивать эксперта, находя, что побои были настолько очевидно тяжки, что незачем это лишний раз подчеркивать и тем затягивать процесс, с другой стороны – он хотел узнать, куда будет гнуть противник.

По приглашению председательствующего к судейскому столу подошло несколько присяжных и адвокат. Он, рассматривая вещественные доказательства, обратился к Вознесенскому с вопросом:

– Будьте любезны, г.эксперт, скажите мне: те поранения, которые найдены на голове потерпевшего Кирильева, по вашему заключению, были нанесены вот этими демонстрируемыми камнями или могли быть причинены и другим каким орудием?

Врач был человек добросовестный, прекрасно знавший медицину и анатомию, но, как и все почти простые российские граждане, понятия не имел о законах, а потому так же, как и все не юристы, полагал, что убийство есть убийство, вопиющее преступное деяние, за которое по закону полагается тяжкая кара. Желая быть осторожным в своих выводах, врач ответил:

– Я полагаю, судя по форме трещин, что причинены они были этими или подобными камнями, вообще тупым орудием.