Наше счастливое время

Во время написания романа я провела необычайно счастливое время. Если бы не он, я бы просто прошла мимо такой стороны нашего общества, о которой непременно нужно знать. И я беру смелость назвать это «Наше счастливое время», потому что мне повезло провести его вместе с теми, кто искренне раскаялся и родился заново; с теми, кто, преступая через свои раны и претерпевая боль прошлого, пытается сделать то, что не под силу другим, – прощать; с теми, кто желает оказать помощь другим и кто в своих стесненных обстоятельствах старается творить добро. И хотя после возвращения от них домой мне порой было горько от необходимости разгребать руины собственной жизни (ведь это, по справедливости, нужно всем нам), все же я могла молиться за то, чтобы у них тоже благодаря нашим встречам прибавилось в жизни счастливых часов.

Я приехала на мессу со смертницами с последней версткой книги в сумке. Как раз в это время священник готовился к церемонии омовения ног, которое человек по имени Иисус в последний раз делал своим ученикам две тысячи лет назад. Чудом победивший смерть от рака священник преклонил колени и одну за одной омывал ступни приговоренных, напоследок прикладываясь к ним губами. После того как он перемыл все ноги заключенных, он велел подойти мне. Если честно, я растерялась. Но в конце концов все же смущенно подставила свои голые ступни, сев рядом с смертницами. А когда обряд закончился, я впервые обняла каждую из них. Тогда перед моими глазами стояло мертвое тело нашего друга, старшекурсника Кихёна, всегда добродушно сносившего мое напускное хамство и погибшего в двадцать девять лет. Пожалуйста, живите! Живите все, кто бы то ни был!

Пользуясь случаем, я хочу выразить огромную благодарность всем, кто согласился практически на невозможное и дал интервью. Спасибо вам, прокуроры и добросердечные адвокаты; надзиратели, которые, несмотря на свое небольшое жалование, вытряхивали карманы и от души угощали меня выпивкой; доктор наук клиники «Самсон» Но Гёнсон, прояснивший связь медицины и общества; профессор сеульского университета Чве Джечхон, поделившийся ценнейшими результатами исследования, связанными со смертью; вам, сестры-монахини, за то, что уже несколько десятков лет безвозмездно занимаетесь волонтерской помощью в тюрьмах, и всем-всем остальным. Особую признательность хочется выказать священнику Ли Ёну – католическому представителю попечительского комитета по общественному исправлению, а также священникам Ли Юнхону, Киму Джонсу и Киму Соныну, монахине Чо Сонэ и буддийскому монаху Паку Самджуну. Они показали мне, что есть путь священнослужителя, и на что должна быть направлена религия на этой земле. И напоследок я хотела бы поблагодарить моих сестер-смертниц, которых я с радостью хочу так назвать, если они позволят, и посвятить эту книгу им. Во время мессы они делили со мною хлеб, частенько доводили до слез и, что главное, научили меня истине: неважно кто: приговоренный к смерти узник, писатель, ребенок или судья, – у каждого есть общее – желание быть любимым и признанным в глазах других, желание делить любовь с отзывчивым человеком, а остальное – лишь последствия искажающего истину гнева… И они искренне переживали за то, что роман может как-то навредить жертвам и семьям пострадавших от их рук. Я обещаю, что буду молиться вместе с ними за тех, кто уже покинул этот мир. Если честно, никто из нас не может быть освобожден от страданий, испытываемых ими. Вот такую истину я уяснила благодаря им.

Долгой зимой, которая, казалось бы, умертвляет все на своем пути, деревья за окном из холода и темноты земли всем своим существом стараются вытолкнуть наружу нежную зелень, что потихонечку начинает проклевываться с приходом новой весны…

Кон Джиён