Наше солнышко (СИ)

Я проснулся в три ночи. И вовремя. Минут через пятнадцать жена крикнула с балкона:

- Пашеньку привезли!

С балкона было видно, как Витюшка заезжал во двор, взглянул на наши окна, увидел что они светятся, увидел, что мама стоит на балконе, обернулся назад и что-то сказал Пашеньке насчет нас.

Мы оделись, быстро спустились во двор и пошли к нашим детям. Когда вошли в комнату, то увидели, что переноска лежит на двух стульчиках. Рядом сидит Настенька, а Витюшка стоит. Жена подошла, осторожненько открыла уголок, и мы увидели Павлушу. Было впечатление, что ребенок просто спит. Только на личике остались следы от пластырей, которыми крепились трубочки. Мы смотрели и не сдерживали слез.

- Настенька, а можно я его возьму? - попросила жена. Настя кивнула. Бабушка взяла своего внука на руки, и с этого момента любое слово, любой поступок, даже любое движение - ВСЕ СТАЛО ИМЕТЬ СВОЙ СТРАШНЫЙ СМЫСЛ.

Жена стала молча нянчить, покачивать и целовать Павлушу в глазки, носик и щечки. И шептать:

- Вот и дождалась бабушка своего солнышка.

Я смотрел на Витюшку и Настеньку. Они сидели отрешенно, погруженные в горестные мысли. Видно, что уже наревелись, пока ехали сюда из Астрахани. Просто сил у них уже не было. Представляю состояние Витюшки. Такое горе, слезы застят глаза, мысли лезут в голову, а ему еще ехать и ехать.

Потом жена положила Пашеньку обратно в переноску. Я говорю жене:

- Марина, пойдем, дети с ног валятся. Надо им отдохнуть. Предстоит очень тяжелый день.

Мы еще некоторое время стояли, смотрели на внучка, не в силах оторваться от личика Павлуши.

- Спит, - сказала Настя.

- Спит, - сказала бабушка. И мы пошли домой. Был уже пятый час утра. И мы уснули в слезах. Но в шесть утра мы были на ногах. Начались приготовления к похоронам. Витюшка рвался сам выкопать могилу для своего сыночка. Он хотел хоть что-то сделать для своего сына, хотя бы что-то, ибо ему ничего никогда больше не доведется вообще что нибудь для него сделать. Но мы его отговорили. Так как понимали, что копать могилу для сына, а потом и закапывать его - это очень тяжко для души человеческой.

В девятом часу утра приехали дочка с зятем и привезли гробик и крест. Сын сам взял гробик и отнес в квартиру. Сват договорился насчет газели, попросив водителя маршрутки - знакомого армянина. Тот сразу согласился и отказался от денег, узнав, что будут хоронить младенца.

Я зашел в квартиру. Гробик стоял посреди комнаты. Павлуша лежал там уже весь в белом с церковной лентой на лобике, с крестиком и иконкой. Рядом лежала бутылочка с соской, которой он так никогда и не попробует, а с другой стороны лежал маленький плюшевый мишка, которого ему заранее купили в коляску.

Возле гробика сидели моя мать и теща. Витюшка стоял и смотрел на Павлушу. Смотрел не отрываясь и не мог наглядеться. Рядом стояла моя жена. Настенька стояла возле гробика на коленях, качалась и просила:

- Сыночка, просыпайся, вставай, ты уже дома.

Я не мог больше этого видеть и вышел на улицу. Следом вышел сын.

- Па, почему Бог забирает таких маленьких?

- Витюшка, - стал подбирать слова я. - Ты же помнишь слова Высоцкого? В гости Богу не бывает опозданий. Бог забрал Пашеньку вовремя. Мы, люди, не знаем, почему Господь забирает младенцев. Иная правда людская, иная правда Божья. Только верь, если Господь забрал твоего Пашеньку, то значит дальнейшая жизнь на земле была бы для него мучительна и даже, может, погибельна. Ведь ему еще предстояла операция на сердце в год, а потом еще в четыре года. Он бы был инвалидом всю жизнь. Представь, дети во дворе мяч гоняют, а ему бегать нельзя. И много чего нельзя. И пугаться нельзя. И болеть нельзя. Он бы мучился. Вы бы с ним мучились. Кто его знает, может быть он озлобился бы на такую инвалидную жизнь? Так бы в злобе и прожил бы. И попал бы в ад. А сейчас он в раю. Как хорошо, что Господь вас надоумил его покрестить. И слава Богу, что Он дал время, чтобы вы успели его покрестить. Теперь он не просто святой младенец, он мученик. Сколько ему пришлось перенести страданий. А теперь он ТАМ и ему очень хорошо.

Так я утешал сына, а сам думал о том, что слава Богу, что мы христиане, и наша вера помогает нам пережить такое горе. Для безбожника - это кранты. Это такая безысходная тоска.

Приехали сваты со стороны зятя. Потихоньку собрались родственники и кумовья.

В десять часов я позвонил сыну Данилке, который был в Ростове:

- Данилка, ты где?

- Да только проснулся.

- Данечка, да ты что?! Мы уже в храм собираемся! В одиннадцать будет отпевание, а потом на кладбище. Давай мчись сюда! На отпевание ты уже не попадешь, но хоть на похороны. Твоему брату нужна твоя поддержка.

- Па, да я ночью с работы пришел. И рубанулся. Все, я уже выхожу.

- Давай быстрее.

В половину одиннадцатого сын подогнал машину, вынес гробик с Пашенькой и положил на заднее сиденье, сел за руль, рядом села Настенька, и они поехали в храм. Мы положили крест и веночки в газель, сели сами и двинулись следом.