Наше время. 30 уникальных интервью о том, кто, когда и как создавал нашу музыкальную сцену

– Это касалось и артистов, и распространения билетов по Москве, которое блокировали телеканалы… О финансовых проблемах я уже говорил. Мы никогда ничего не скрывали. О нас все известно. Вот, смотрите, афиша «Овации» – вот указаны спонсоры. Некоторые «доброжелатели» тщательно их переписали и по этим фирмам названивали, передавая какую-нибудь «ценную» информацию о нас. А уж сколько «прекрасного» обо мне написали в прессе! Официально и громогласно объявили вором, жуликом, непорядочным человеком, непрофессионалом, занимающимся не своим делом. Утверждали, что я ни с кем не могу найти общего языка – короче, просто психически больной человек.

Думаю, причина в том, что все эти годы я не шел ни на какие принципиальные компромиссы, сулившие, в моем понимании, разрушение самой конструкции «Овации». Люди же, так сказать, делящие наш шоу-бизнес, похоже считали, что и так все хорошо.

Мы работаем, развиваем систему «Овации», закладываем аллеи звезд, продвигаем создание собственного телеканала и т. п., а на нас просто откровенно «катаются» и журналисты, и шоу-бизнесмены, развлекаясь и проверяя свои профессиональные возможности. Короче, кто больше всех делает, того и наказывают. Слава богу, мы не дети, и наказаний особо не боимся. Или давайте признаем, что наш шоу-бизнес – наглухо закупоренная бочка без шансов на развитие и выживание.

Ведь, что такое «Квинта»? Иллюзия. Разве можно координировать союз из нескольких человек, у которых кроме нынешнего противостояния «Овации» абсолютно разные цели и интересы, каждый из которых стремится быть первым? Допустим, Крутой или кто-то еще завтра скажет – хочу то-то, а с ним не согласятся – все благополучие рассыплется как карточный домик.

У меня же, повторяю (и это самое интересное), при всех разногласиях, нормальные, человеческие отношения с каждым членом «Квинты», и предлагаемая мною конструкция казалась мне удобной для всех. Готов был взять на себя миссию отслеживать интересы каждого «квинтовца» пока они бы занимались собственными проблемами. Разве это плохо? Кто бы мне такое предложил!

– Довольно сложное объяснение. Давайте, перейдем к более конкретным вещам. Накануне церемонии доминировало суждение о том, что корень конфликта не в обвинении вас в жульничестве и чем-то подобном, а в том, что многим кажется, «Овация» из национальной награды превратилась в премию господина Кузнецова. И именно это мотивировало «Квинту» поразмышлять над созданием новой премии.

– Да, я слышал. Но, честное слово, даже не знаю, как ответить. По сути, это еще один психологический удар по мне. Убежден – у нас нет ни одной организации, газеты, журнала, которые использовали бы в своих оценках нашей эстрады по-настоящему объективные критерии. Я задался целью сделать то, чего никто не делал, – создать реальную, объективную систему. Потратил уйму времени и сил, чтобы собрать академическую комиссию, в которую вошел 61 человек. Пусть кто-нибудь соберет хотя бы 15. У нас прошли два заседания, реальное голосование. Специально сделал все, чтобы полностью устранить обвинения в том, что «Овация» – это премия Кузнецова.

Разговоры же о создании других премий, «по-настоящему национальных» – иллюзия. Пока у нас все строится на деньгах и власти. Ты ведь тоже профессионал, неужели веришь, если та же «Квинта» создаст премию, она будет объективной и законной? Все попытки учредить премию предпринимались у нас пока лишь с одной целью – пропагандировать интересы определенной узкой группы лиц. Собираются, допустим, несколько влиятельных в шоу-бизнесе людей, каждый из которых ведет каких-то артистов, и учреждают свою премию, после чего садятся и делят ее, как пирог: эти номинации – твои, эти – твои, эти – мои. И не перед кем не нужно отчитываться, потому что корреспонденты даже побоятся их о чем-то таком спросить, заранее зная ответы. Вот, если такие премии будут созданы, все поймут, насколько это смешно. Я подобные модели создавать не хочу. Видимо, некоторых этим и не устраиваю.

– Но ведь мнение о вашей необъективности возникло не на пустом месте. Скажем, ваша академическая комиссия изначально насчитывала в два раза больше членов, чем число проголосовавших, и можно допустить, что бюллетени заполнили в основном те, кто по-прежнему имеет с вами хорошие отношения.