Наше время. 30 уникальных интервью о том, кто, когда и как создавал нашу музыкальную сцену

– Минувшим летом со сцены «Дзинтари» вы заметили, что до сих пор у музыки не было границ и вот теперь, из-за ситуации с Валерией, Газмановым и Кобзоном, не допущенными в Латвию, они появились. Но вспомните обструкцию, устроенную Верке Сердючке, точнее Андрею Данилко, сорвали большой российский тур «Океана Эльзы», имя Святослава Вакарчука оказалось едва ли не в списке врагов. Не лучше сейчас в России официальное отношение к Олегу Скрипке и «Воплям Видоплясова». Не так давно один отечественный депутат призывал «запретить песни» украинца Ивана Дорна…

– Данилко травили не госорганы, не чиновники российские, а Первый канал. Сердючка пострадала из-за корпоративных хитросплетений. Да, можно говорить об истории с «Океаном Эльзы». И ее я считаю столь же неправильной, как и поступок латвийского МИДа по отношению к нашим артистам. Слава Вакарчук выступал на Майдане, к нему прислушивались. И что теперь? Для меня он прежде всего гениальный музыкант.

– Так пригласили бы его на «Новую волну», как и год назад?

– Еще до Майдана мы с Вакарчуком пересеклись в Майами и во время ужина говорили о его творческом вечере в рамках «Новой волны». Представляли формат такого концерта. Слава хотел, чтобы его песни исполнили Леня Агутин, Григорий Лепс, другие российские музыканты. Узнав о наших переговорах, мне позвонила Анжелика Варум и сказала: «Вы про меня не забудьте. Вакарчук – мой кумир, и я точно знаю, какую его песню хочу спеть». Но, конечно, после политических событий последнего времени и «запрета» Вакарчука на российском федеральном канале его творческий вечер на «Новой волне» стал невозможен. Что поделать…

Отношения России с Украиной сегодня настолько взрывоопасны, что и журналистам, и артистам нужно вести себя максимально деликатно. Ближайшие друг другу народы рассорены на десятилетия. Любая неосторожная реплика с любой стороны может вспыхнуть спичкой и воспламенить все вокруг. Надо следить за каждым своим шагом. Я, во всяком случае, держу себя именно в таких рамках. У меня еще и дополнительная ответственность. В Украине много моих друзей, я сам оттуда родом. И я боюсь своими высказываниями навредить или принести им какие-то неприятности. Хотя у меня есть свое мнение по поводу происходящего. Но его я сейчас не скажу.

– Зато о российском шоу-бизнесе вы высказывались часто и довольно иронично. А он вообще-то существует?

– Шоу есть, бизнеса нет. Парад амбиций на каком-то среднем уровне. Хотя мы можем гордиться, что Запад пришел к нашей модели: записи не продаются, все артисты зарабатывают преимущественно концертами. Интернет, как танк, «переехал» все продажи физических аудионосителей и все забрал себе.

– Но копья ломают по-прежнему в вопросах авторских прав и т. п. Вы в таких дискуссиях как-то мало мелькаете. Решили все свои проблемы самостоятельно?

– В какой-то момент я очень за это взялся. Появились попытки бороться с пиратством, и я как раз был в первых рядах. А потом увидел, что единицам нужна у нас такая борьба. Культуры уважения к легальному продукту нет. Маленькими шажками мы вроде бы приближаемся к цивилизованному миру, но все равно, где есть возможность украсть, конечно, украдем.

– Вы несколько лет назад говорили мне, что сочинять шлягеры для отечественных поп-исполнителей вам уже не особо интересно…

– Ну вот я написал сравнительно недавно песню «Папа-мама» для «А-студио», и она стала популярной, ротировалась везде. Если попадаю в исполнителя, почему нет? Это же моя жизнь, моя профессия. Другой вопрос, что плотно работать с каким-то конкретным артистом, как раньше с Александром Серовым, я сейчас не буду. Это в прошлом.

– Вы ощущаете, что в России становится все душнее, как в советские времена?