Наше время такое...

Одно время несколько газет подряд выступили протии Эдуарда Асадова и Игоря Кобзева. Хорошо, что поэты взялись за критическое перо, но часто и они грешат про тив истины. Так, в одной статье Марка Максимова и Ярослава Смелякова появилось много передержек. Сам заголовок «Осторожно — мещанство!» носит по отношению к товарищу по работе Игорю Кобзеву нарочитый характер. В разряд мещанских стихов попали даже такие серьезные строчки Игоря Кобзева:

Вышли мы все из народа
Как нам вернуться в него?

Что тут мещанского? Над смыслом этих строк нам еще не раз придется задуматься. Теперь как-то странно звучат слова песни «Вышли мы все из народа». А зачем нам нужно было из него выходить? Говорят: «из песни слова не выкинешь». Это правда, но правда и то, что старятся не только песни, но и гимны.

Мы вовремя заговорили о взаимоотношениях поэта, критика и читателя. Сейчас в нашей поэзии наступило как бы затишье. Что оно предвещает? Углубление ли поэтической мысли? Подъем ли, спад ли? То, что лишней шумихи нет, это хорошо. Но нет ли успокоенности, нет ли пассивной выжидательности?

Теперь о читателе. Сегодняшний читатель в общем-то стоит на уровне нашей критики не только по эмоциональному восприятию — здесь он часто даже выше, ибо непосредственней, — но и по кругу мыслей. Наш читатель образован. Кроме того, он ближе к истокам жизни. В этом тоже преимущество. Конечно, читатель бывает разный, но я беру в пример читателя самого высокого уровня, который не просто сам по себе, но уже и пропагандист поэзии. Это маленькое бюро пропаганды, притом не по обязанности, а по любви. Другое дело — слушатели литературных вечеров. Среди них, особенно в Москве, выработалась определенная категория, которая порывалась делать литературную политику. Она напоминала древнеримский развращенный плебс, кричавший на форумах: «Хлеба и зрелищ!» Они приходили на вечер группой и старались привить настроение, чаще всего дурное, всему залу. Однажды в энергетическом институте поэтам — мне, Солоухину, Ковалеву и другим — пришлось столкнуться с такой группой. Ей хотелось поссорить нас со всем залом. Но мы разгадали эту хитрость и не поссорились, а быстро подружились. Оказалось, что это были не студенты, а пришлые: из ряда жаждущих «хлеба и зрелищ».

Вернусь к критике. Без нее мы «веревки» не совьем. В подтверждение этого передам свой разговор со знатоком леса. Я его спросил, почему в подмосковных и владимирских лесах, в которых мне приходилось бывать, не водятся зайцы.

— Почему? Да потому, что волков и лис перевели.

— Странно. Они же уничтожали зайцев?!

— Парадоксально, но — факт.

Как известно, зайцы живут колониями, расположенными далеко друг от друга. Лисы и волки, охотясь на зайцев, гнали их десятками километров. Наиболее сильные, выдержавшие состязание в беге, приживались потом в других колониях и обновляли их породу. При отсутствии волков и лис этот естественный обмен между колониями нарушился. Началась деградация породы, нарушились санитарные нормы, что привело к повальному заражению.

Довольно поучительный пример. Да простят мне за него критики. Но этим примером мне хотелось предостеречь товарищей поэтов от судьбы бедных зайчишек. Зайцев надо гнать!

* * *

Старые опытные мастера нашей поэзии не очень часто выступают с критическими замечаниями в адрес молодых, поэтому статья М. Исаковского, опубликованная в свое время в «Литературной газете», — «Об этом надо сказать решительно и прямо» — вызвала большой интерес и среди поэтов, и среди читателей. Критическому разбору пяти последних стихов А. Маркова, появившихся в печати, маститый поэт посвятил большую работу, в которой постарался аргументировать каждую свою оценку. И хотя некоторые аргументы спорны, а отдельные выражения неоправданно резки, все же ясно, что выступление М. Исаковского продиктовано подлинной заботой о творческом развитии товарища по перу.

Остановлюсь лишь на спорном моменте. Мне определенно нравится стихотворение А. Маркова «В солнечный день», забракованное М. Исаковским:

Я лежу на траве, а кругом
Золотистая, спелая рожь.
В этот час ни о чем, ни о ком
В моем сердце тоски не найдешь...

Дальше описывается состояние человека, слившегося с природой, на минуту потерявшего представление о времени.

Вдруг прошла реактивного тень,
И вернулся я в нынешний день.

«Что же дальше? — спрашивает М. Исаковский. — Хорошо это или плохо?.. Это «тень» мирного труда или «тень» войны?» На мой взгляд, А. Марков ответил на этот вопрос. Скажем прямо, что с тенью реактивного самолета у человека пока что возникают ассоциации не мирного характера. Из забытья лирического героя стихотворения «В солнечный день» могла вывести какая-то тревога. Но говорить о ней прямолинейно едва ли стоило.