Нашествие алкогелей

Юрий Охлопков НАШЕСТВИЕ АЛКОГЕЛЕЙ

Тридцатого августа две тысячи… словом, неважно, какого года, в небе над Калужской областью появилась светящаяся точка. Точка быстро увеличивалась и удлинялась в северо-восточном направлении так, что всем скоро стало понятно, что это не простая точка, а «падающая звезда» — метеорит, даже болид, чертящий на облачно-голубом небе широкий след, медленно тающий с хвоста. Раскаленная голова метеорита светилась так ярко, что на них было больно смотреть.

— Что это? — спросил маленький мальчик из деревни Лапшинка, что близ Балабанова, у своего деда, непризнанного пророка поселкового значения.

— Дед, а дед, что это за светящийся пальчик?

— Это не пальчик, Ваня, — вздохнул дед. — Это перст судьбы. Он и сам не подозревал, до какой степени пророческими оказались его слова. Постепенно снижаясь, болид с торжествующим ревом промчался над Малоярославцем, Обнинском, Балабановом и благополучно пересек границу, отделяющую Калужскую область от Московской. Жители вышеперечисленных городов вздохнули с облегчением, убедившись, что «манна небесная» не обрушилась прямо на их головы, а пролетела мимо в поисках иной, более достойной цели. Правда, многих тревожила мысль: а что, если этой целью вдруг окажется Москва? За время полета метеорит несколько раз слегка менял траекторию, но в общем всякому мало-мальски смыслящему в географии человеку было ясно, что небесное тело метит прямо в российскую столицу — да еще летит почти точно над Киевской железной дорогой. А, может, это и не метеорит вовсе? Иначе почему он целится прямо в сердце некогда могучей державы?

По тревоге наперерез хвостатому страннику в небо было поднято несколько истребителей… Но до Москвы метеорит не долетел — он «выдохся». Пролетев каких-нибудь двадцать километров над областью, он раскололся надвое и обрушился неподалеку от Наро-Фоминска, административного центра Наро-Фоминского района Московской области.

Первая половина упала в один из мелких притоков реки Нара, подняв грибообразное взрывное облако пара, а другая уже на излете свалилась в лес в трех километрах от поселка Новая Ольховка того же района. Случилось это под вечер, часам эдак к шести.

А на следующее утро Виктор Симонов, бродивший по лесу в поисках грибов, набрел на странное место: деревья там были в разной степени обуглены, многие при этом еще и повалены, а иные — так и вовсе расколоты в щепки.

Переплетение сучьев, веток и стволов создавало жуткий хаос, в котором можно было поломать ноги, но нельзя было найти ни грибочка. Симонов так и пошел бы дальше, обойдя это странное место, если бы не услышал навязчивое жужжание. Такое, будто работает бормашина. Но бормашине в лесу работать не полагается, и потому жужжание заинтересовало Виктора. Он перелез через барьеры поверженной древесины, направился на звук и увидел… небольшое углубление, совсем непохожее на метеоритный кратер. Впрочем, Симонов метеоритных кратеров никогда не видел и потому не знал, как они должны выглядеть. Не знал он и того, что, снизившись, «метеорит» выбросил вперед и вниз рассеянный, но мощный пучок энергии, который повалил деревья (побочный эффект) и замедлил его падение (основной эффект). Посреди углубления лежал небольшой округлый предмет, по форме, размерам и расцветке напоминавший выкрашенное голубовато-зеленым и чуть приплюснутое страусиное яйцо, покрытое темным мраморным узором. Но страусиные яйца в гуще подмосковного леса — редкость едва ли не большая, нежели бормашина, потому Симонов, заинтересовавшись еще более, пнул яйцо носком сапога. Яйцо оказалось достаточно тяжелым и не поддалось. Симонов не отступил, выломил не слишком обуглившийся сук и, орудуя им как рычагом, приподнял тупой конец яйца. То. сперва поддалось, но потом опять замерло. Нагнувшись, Виктор понял, почему.

От середины «яйца» уходил в землю перепачканный грязью черный шнур. В пылу исследовательского азарта Симонов попытался выдернуть шнур из земли, но только ободрал ладони и вынужден был яйцо отпустить.

Не зная, что бы проделать еще, Виктор с досады плюнул на «яйцо». Плевок угодил точно в центр небесного гостя, и тот вздрогнул. Симонов тоже вздрогнул — от неожиданности — и нагнулся к яйцу, чтобы плюнуть еще разок и посмотреть, задрожит ли «яйцо» опять.

Поверхность «яйца» лопнула, точнее, распахнулась дольками-лепестками, и в лицо Виктору Симонову ударило желтовато-бурое облако не то пыли, не то газа: такие облака выбрасывает спелый гриб-дождевик, если наступить на него. Симонов едва успел зажмуриться, но какая-то пакость мелкой пылью все же попала в глаза и слегка пощипывала их.

Виктор отшатнулся и брезгливо вытер лицо рукой. На ободранной ладони остался порошок, смешанный с кровью. Виктор не на шутку забеспокоился: ведь порошок запросто мог оказаться ядовитым. Как мы увидим, позже, он был недалек от истины. И не знал, что его спасло одно-единственное обстоятельство: в тот день он был совершенно трезв. Но тогда Симонова заботило только одно: как бы поскорее выбраться из леса и добраться до дома.