Наши дети. Азбука семьи

Только теперь мне стал в полной мере понятен смысл многодетности: сумасшедший опыт и самые яркие эмоции. За похожими ощущениями, мне кажется, люди поднимаются на Эверест, прыгают с парашютом и занимаются экстремальными видами спорта. А родительство даром дает невероятный адреналин и накал страстей.

Даня оказался невероятным ребенком. Он понимал все, что я говорю. Он чувствовал сам и откликался на чувства других. Он не воевал с нами, не бился в кровь, пытаясь занять место главы в семье. Я просто не могла поверить, что такое бывает: сразу – понимание и любовь. Конечно, с Денисом у Дани не все шло так гладко, как со мной, но они оба держались и старались не задевать друг друга. Хотя я и ощущала постепенно растущее раздражение – Даня «блокировал» меня порой на много часов подряд, и Денису это очевидно не нравилось. Но я старалась следить за ситуацией. В принципе, обычная история для мамы, у которой много детей – уделять каждому личное время не в общем кругу семьи, а индивидуально. При этом супруг, разумеется, на первом месте. Мне казалось, нам удастся сохранить гармонию и баланс: все-таки немалый опыт принятия уже был.

Первые робкие мысли о том, что, возможно, на этот раз удастся обойтись без жесткой и долгой адаптации, грели душу. Вот это будет феномен! Вдруг дети с сохранной привязанностью, которые осознают важность семьи, могут вот так гладко войти в новую семейную систему? Если ребенок не успел основательно хлебнуть госпитализма – говорят, необратимые изменения начинаются после четырех лет жизни в учреждении – вероятно, ему легче помочь? Гигантское количество личной энергии удалось бы сохранить, если только не пробиваться к ребенку через его отрицание и сопротивление. Когда человек сам ищет глубоких отношений и готов принять заботу и главенство взрослого, помощь ему становится не такой уж сверхзадачей.

Время покажет. А пока я просто наслаждалась моментом изо всех своих сил.

Буквально через пару недель Даня стал называть меня мамой.

Дети с опытом жизни в семье гораздо легче адаптируются к быту и правилам, когда обретают новых родителей. Однако пережитое неблагополучие не проходит бесследно: рано или поздно последствия психологических травм, жестокого обращения, пренебрежения нуждами начнут себя проявлять.

Глава 7

Обострение

В отношениях с Даней меня поначалу настораживало только одно – его способ привлекать к себе внимание. Не проходило и дня, чтобы с ним не приключалась какая-нибудь неприятность, связанная со здоровьем.

– Когда выходил из дома, состояние было мутное, – писал он мне, не успев даже добраться до колледжа, – сильно из-за этого нервничаю.

– Мутное состояние – это очень неприятно, – отвечала я осторожно, – поскольку вставать теперь приходится в шесть утра, спать надо ложиться около девяти вечера, чтобы организм успевал восстанавливаться.

– Угу! Но мне чёт нехорошо.

– В колледже есть медпункт?

– Нету.

– Очень жаль. Напиши, пожалуйста, когда доедешь, про свое состояние. Если совсем не сможешь сидеть на парах, будем решать.

На следующий день приходило уже другое сообщение.

– Левая нога вообще что-то непонятное творит.

– Что именно? – настораживалась я.

– Болит очень сильно. И такое чувство, что отнимается.

– Невралгия?

– Не знаю. Но я боюсь!

– Нужно записаться к врачу и показать ногу. Там мы все выясним.

– Ладно, – он сворачивал разговор, – ты, главное, не волнуйся. Я и так почти весь переломанный.

– Вот умеешь ты мать утешить!

Меня начинала раздражать его манера – давить на жалость. А главное, я пока недостаточно хорошо знала Даню и не могла определить степень реальной опасности. Действительно ли нужно бросать все и нестись к врачу? Или его многочисленные недуги – это проявление стресса и крик «я хочу внимания»? Поскольку домой он являлся неизменно о двух ногах, с целой головой и в том же виде, в каком уходил утром из дома, я старалась не сходить с ума, а успокоиться.

Решила, что если комплектность ребенка изо дня в день сохраняется, то вопрос лежит скорее в области психологии, чем медицины. Наверняка это был личный способ Дани выстроить со мной отношения. Если так, рано или поздно придется донести до него, что во благо это не работает. Скорее, наоборот.

– Черт! Я упал на льду на территории колледжа.

– Что-то сломал?!

– Не знаю. Но боооольноооо.

– Мне приехать в колледж?

– Нет, уже едет «Скорая».

– Ты можешь ходить?

– Не знаю. Мне девочки помогли до аудитории дойти. Но я умираааююю.

На этом моменте я делала вывод, что со сломанной ногой не походишь даже при поддержке девочек, и откладывала личный визит.

– Мне плохо! – писал он в следующий раз.

– Ты где?!

– В метро. У меня паническая атака!

– Выходи наверх! Выпей воды. Какая станция?

– «Спортивная».