Наши дети. Азбука семьи

Сеть пропала, и я металась, не зная, что делать – ехать к нему или подождать, чтобы понять, как будут развиваться события. Созвониться удалось через полчаса.

– Как ты себя чувствуешь?

– Вроде отпустило, – рассказывал он, – я нашел магазин, купил воды. Вот посидел сейчас на воздухе, стало легче.

– Отлично. За тобой приехать?

– Не надо, я сам.

После всех этих приключений я поняла, что мне нужно независимое мнение о состоянии Дани в те моменты, когда ему в очередной раз становится плохо. К счастью, в колледже был куратор, которому можно было время от времени написать и уточнить, что именно происходит. Однако это окно возможности открылось лишь ненадолго, и скоро вариант независимой экспертизы отпал.

Даня стал умирать, не откладывая и не выходя из дома. По утрам. Как только он делал попытку подняться с постели, ему становилось плохо. Сегодня тошнило. Завтра болело горло. Послезавтра ломило спину. Послепослезавтра появлялся ужасный насморк. Каждое утро начиналось с новостей о новых и новых болезнях. Волевым путем было принято решение уйти на неделю на больничный ради полного восстановления организма и его функций. Я сразу сказала, что лечимся по-настоящему: с промыванием носа, полосканием горла, без выходов на улицу, в магазин и тем более покурить. Даня согласился. Мне казалось, эта неделя даст нам обоим передышку, но страдания Дани все обострялись.

С Денисом я опасалась обсуждать эти постоянные боли, панические атаки, падения, застарелые переломы, болезни. Его уже и так не на шутку выводили из себя постоянные попытки Дани привлечь к себе внимание всеми мыслимыми способами – если не разговорами в духе радио, то сообщениями о своем предсмертном состоянии.

– У меня колет в спине, – жаловался Даня за столом, – как будто иголками. Не могу сидеть.

– Данья, опять страданья! – не удержавшись, мрачно рифмовал Денис.

– Что? – Даня смотрел на меня широко раскрытыми глазами, ища защиты.

– Ты же мужик, – резко пояснял муж свою позицию, – сколько можно ныть?

Я не всегда успевала среагировать и затушить пожар. Чаще Даня резко, с грохотом, отодвигал от стола стул и устремлялся в свою комнату, от души хлопая за собой дверью.

«Ну, начало-о-о-ось», – думала я печально и утыкалась в свою тарелку.

Надежда обойтись без адаптации улетучилась. Пора было снова подключать к работе с нашей веселой семейкой психолога. Зато теперь я окончательно поняла, откуда взялся такой внушительный список диагнозов в его медицинской книжке.

Очевидно, что одним из Даниных способов сконцентрировать внимание взрослых на себе были болезни. Он тщательно отыскивал в себе симптомы, сам искренне верил в них и рассказывал обо всем врачам. Теперь предстояло выяснить, что действительно необходимо лечить, а что пройдет само, когда отношения внутри семьи нормализуются и адаптация останется позади. Я не могла пока провести разделительную линию между тем, что можно назвать посттравматическим синдромом – последствия смерти бабушки, потери семьи, неудачи с первой приемной семьей, пять месяцев в учреждении – и реальной болезнью. Мне предстояло во многом разобраться, в том числе с помощью психологов и психиатров.

Ясно было одно – мы вступали в новый период. Семья в который раз должна была поменять свои границы и очертания. И решить новые задачи.

Важно учить детей положительным способам коммуникации. Даже самый красноречивый подросток может не уметь заявлять о своих потребностях и чувствах словами. Вместо этого он будет демонстрировать трудное поведение. В том числе проблемы со здоровьем.

Глава 8

Багаж ребенка

Все хорошо знакомое, давно утомившее и меня, и Дениса, вернулось в нашу семью. Такое милое и родное «А че я?!», «Я устал!», «Не хочу», «Не буду» и из новенького «Папа меня не понимает!» раздавалось все чаще и чаще. В ответ на невинные шутки Дениса Даня теперь не улыбался, как в первые дни, а огрызался. Сидя с семьей за столом, он занимал все пространство – говорил только о своих проблемах и бедах. Если чувствовал, что его слушают вполуха, демонстративно обижался и переходил на английский язык. Он хотел завладеть всей энергией, всеми ресурсами и ради этого вступал в открытую конкуренцию не только с Денисом, но с Маленькой Дашей, что для меня лично было болезненно втройне.

Показательным стал вечер, когда мы собрались все вместе – в гости приехали Нэлла с Андреем и Гоша, мы все сели за стол, чтобы поужинать. И как только разговор переключился с Дани на Нэллу и Андрея, он демонстративно вышел из-за стола и скрылся в своей комнате, хлопнув дверью.

Ему стало неинтересно.

Гоша закатил глаза. Нэлла с Андреем перемигнулись. А я, допив чай, отправилась объяснять новому ребенку нормы приличия и элементарные правила светской беседы.