Наши дети. Азбука семьи

В этом Нэлла и Даша Маленькая оказались невыразимо похожи. Они обе открыты для каждого нового члена семьи. Обе встречают по-доброму, принимают с готовностью. Ни у одной из них не было ревности, хотя это часто случается с детьми. Есть ли наша с Денисом заслуга в том, что удавалось хорошо подготовить девочек к принятию? Или просто обе они такие добрые и открытые от природы? А может, все вместе? Не знаю. Но, скажу откровенно, это в нашем случае – повод для гордости. Способность к принятию – это особый талант.

Не помню, чтобы у нас с Дашей Маленькой был отдельный разговор о детских домах, как, например, с Нэллой в ее детстве. Эта тема уже жила в нашей семье, из нее никто не делал тайны. Мы говорили о ней дома, за столом, обсуждали вопросы усыновления и опеки. Да, есть дети, которые живут без родителей. Естественно, нужно помочь ребенку, если он один.

Нормально делиться тем, что у тебя есть: не свысока, не в качестве одолжения или ожидания благодарности, а с позиции уважения к ребенку, к его судьбе и истории.

Помню один забавный случай, о нем мы с Гошей уже рассказывали в книге «Меня зовут Гоша», но все равно повторюсь – он стал семейной легендой.

Однажды вечером – Гоша тогда только пришел к нам в семью – мы все вместе собрались за ужином. Как обычно болтали, обсуждали какие-то дела, а потом неожиданно, когда все устали говорить и, наконец, начали есть, Даша Маленькая нас насмешила.

Она сидела в своем высоком стульчике и самостоятельно справлялась с ужином. Мы с ней незадолго до этого учили фамилию. И вот, улучив подходящий момент, она вдруг выдала, надувшись от гордости и преисполнившись чувством собственной значимости.

– Даса – Маскова!

Запомнила, как надо, и решила теперь поделиться важными знаниями.

– Правильно, – я ей кивнула, – а мама?

– Мамака тозе Маскова, – обрадовалась она, а потом немного подумала, – и папака!

Денис выразительно посмотрел на младшую дочь. Тут уж я была отомщена за первые месяцы ее говорливости, когда оба родителя у ребенка были «Папой»!

– Не-ет, – я засмеялась, – папа у нас Салтеев.

– И я Салтеева! – Нэлла тоже включилась в разговор.

Гоша сидел молча, он еще не чувствовал себя свободно в семье. Это были самые первые дни адаптации. Я видела, что он пытается запомнить ценные данные: фамилии Нэллы и Дениса для него стали новостью.

– А Даса басая?

– А Даша Большая – Долинская!

Про бабушку, мою маму, которая в тот день тоже была с нами, Даша Маленькая ничего не спросила. Иначе ей пришлось бы запоминать еще одну фамилию. Видимо, считала, что надо разобраться хотя бы с теми, кто постоянно живет под одной крышей. Гоша ее, разумеется, тоже очень интересовал. Она помолчала немного, бросая на нового члена семьи любопытные взгляды. А потом ее словно осенило.

– А Госа, – спросила она, хитро прищурившись, – Масков?

– Нет, – я улыбнулась: конечно, мне было приятно, – Гоша у нас Гынжу!

Даша вдруг скривила рот и гневно выкрикнула:

– Низзя так гавалить!

Она расплакалась, как будто я оскорбила Гошу. Словно хотела его обидеть, и стала кричать: «Низзя так! Низзя!». Я успокаивала ее, гладила по спинке, а сама едва сдерживалась, чтобы не покатиться от смеха. Нэлла с Дашей уже не прятались, смеялись в голос.

– Дашечка, у Гоши фамилия такая, Гынжу, – я стала объяснять.

– Аа-а-а-а, низзя так! – она не желала слышать: любимого новенького брата, на ее взгляд, унизили.

– Пупсик, это не плохое слово, – продолжала я объяснять, – Наоборот, оно очень хорошее! Гошу никто не хотел обидеть.

Кое-как ее угомонили в тот вечер.

Но привычка защищать старших детей у Даши Маленькой осталась до сих пор. Стоит мне начать кого-то из них отчитывать, как она тут как тут: «Мама, не ругай Нэллу!» И у меня словно что-то переключается – и правда, в повышенном тоне, что бы ни вытворяли дети, нет никакого смысла.

А потом в нашей семье появился Даня. И он тоже нашел у Пупса поддержку. Хотя как раз с его стороны были вспышки ревности: Даня первое время словно соревновался с Дашей Маленькой за внимание родителей. А она в своем великодушии этого даже не замечала. Продолжала любить без всяких условий, просто за то, что человек есть.

– Даня, пойдем, поиграем!

– Даня, давай книжку читать!

– Даня, я тебе конфетку принесла!

Ее чуткость и безусловное принятие не перестают меня потрясать. Но теперь – не только по учебникам, но и на личном опыте – мне стало ясно: если ребенок в семье принят безусловно, любим, ему ничего не стоит следовать за своими родителями. Любить их и тот мир, в котором они живут.

Если в семье уважение и любовь ко всем, вне зависимости от родства по крови, маленький ребенок вырастает с этой же установкой. Со способностью уважать и любить.

Глава 8

Собственный взрослый