Наши фиолетовые братья

– Тебе пора уволить своего провайдера, Борисов. Не забывай, ты представляешь Корпорацию. Постарайся не ударить лицом в грязь.

– Не волнуйтесь, тут все стерильно, – заверил Борисов. – Ни грязи днем с огнем не сыщешь, ни чего другого.

– Это я образно…

– Я тоже, – отозвался Шуберт.

Гец Даун замолчал – то ли прикуривал, то ли сморкался, то ли силился понять, что же Борисов имеет в виду.

– Про грязь – это просто поговорка, – сказал наконец он.

– Про огонь, который днем, – тоже поговорка, – ответствовал Шуберт. – А про все остальное – почти правда.

Новая пауза свидетельствовала о том, что Даун запутался еще больше. Он прекрасно помнил, как подчиненные допекали Страшного своими иносказаниями, и вовсе не хотел оказаться на месте маршала. Однако, по всей видимости, уже оказался.

– Огонь… гм… это понятно, но что там еще искать? У этого… объекта есть какие-то особые секреты? Что ты там разведал, мой мальчик? – сказал он, просто чтобы не молчать.

– Все, как и требует устав Корпорации, – торжественно заверил Шуберт. – Я всегда ношу в своем сердце наш лозунг: «Пусть каждый, кто хочет вырваться вперед, помнит – впереди МОСКВА!»

– Похвально… – Голос корпреза чуть дрогнул, словно Даун собрался прослезиться. – Только… что же ты там обнаружил?

– Здесь посторонние… – Мастер небрежно махнул в сторону лейтенантов.

– Они никому не расскажут, – терпеливо заверил Гец.

– Вы думаете? – засомневался Борисов.

– Знаю, болван! – не выдержал глава Корпорации. – Докладывай немедленно, пустой пневмотормоз!

– Днем с огнем! – испуганно пробормотал мастер. – Туда, где раки зимуют, загнал Макар двух телят восточной наружности! И спрятал… Но тут пришел добрый молодец…

Он утер со лба холодный пот и нервно сглотнул. Борисов, конечно же, не собирался скатываться на дурацкие иносказания, но его охватила жуткая оторопь перед начальством, и теперь вместо него говорило неизвестное второе «я» – отупевшее от приключений и ставшее таким же никчемным и пустым, как личность «сказочника» Калашникова или его подчиненных. Дурное влияние корифеев военно-прикладной науки грозило испортить мастеру всю карьеру.

– Стоп! – рявкнул корпрез. – Какой Макар, каких телят?! Почему восточной наружности?!

– Так ведь глазки у них узенькие, – ответил Шуберт, страдая от собственной неполноценности, – как у корейцев…

– У корейцев и у… китайцев? – обрадовался корпрез.

– И у тех тварей с хоботками! – добавила сзади Дарья, хотя ее никто не спрашивал.

– Что еще за твари? – Даун смутился. – Там еще что-то есть? Другие телята?

– Других пока не нашел, – доложил Борисов. – Только два. Корейского я и так знаю как облупленного, а китайского…

– У него на лбу должно быть написано…

– Совершенно верно. На лбу и на щеках. И лобовой номер стоит… И щековой… Или как его… щечный?.. Сейчас!.. – Шуберт напряг память. – А! Шестьдесят один-ЕТ-ноль ноль два.

– Все правильно, это наш разведывательный теленок… тьфу ты… корабль! Ты сможешь его вернуть?

– Это пока неизвестно. – Борисов, пользуясь тем, что начальство его не видит, слепил кукиш, но сначала на всякий случай сунул руку в карман. Там, в кармане, и слепил.

На Дауна заявление Борисова, кажется, не произвело никакого впечатления.

– Да бог с ними, с телятами узкоглазыми, – сказал корпрез. – Прижмет – оба заведешь и выведешь из коровника этого. Насколько я знаю, кроме двух этих керогазов, тебе там и готовить не на чем? Как бы не отощать без горячей пищи…

Борисов нервно переступил с ноги на ногу. Если Даун так легко бросался двумя исследовательскими кораблями, значит, плоскость его интересов лежала в совсем иной… э-э…

«…совсем иной плоскости», – закончил про себя Шуберт.

– Пусть эти желтолицые станут вашими сувенирами, сейчас речь не о них, – продолжал Даун, словно отзываясь на мысли мастера. – Куда больше меня занимает секрет волшебной палочки…

– Палочки?.. – недоуменно переспросил Борисов.

Зараза, которую мастер уже обозвал про себя «вирус МК» – майора Калашникова, – распространялась с небывалой скоростью и поражала даже таких гениев современности, как сам корпрез Гец Даун. «Это тебе не чумофилис, – сокрушенно покачал головой Шуберт, – от такой болезни «Пресеркомфортом «не защитишься. Только если оглохнуть… Но ведь такую заразу можно и на языке глухонемых распространять или в печатном виде…»

– Большой черной палочки, – с выражением повторил Даун. – Чтобы тебе стало понятнее, скажем… стоит Антошка на одной ножке… Ну, конечно, Антошка условный, без шляпки и черный как негр…

– Ах, это! – догадался мастер. – Так он же чугунный!

– Кто вам сказал? – озадачился Даун. – Нет, он вовсе не чугунный и даже не цельнометаллический. Устройство сего предмета весьма непросто… как и всякого другого цилиндрического предмета с внутренним электроприводом… гм… Дело в том, что он вибрирует и поднимается.

– О-о-о… – заволновалась Дарья.

– Поднимается, – быстро добавил Даун, – и как бы описывает некий полукруг…

– Описывает?!

– И не просто описывает полукруг, а следит, – сказал корпрез. – Прямо за вами. За сорок пятым объектом.

– С какими же, любопытно узнать, намерениями он за нами следит? – протянул Борисов.