Наши фиолетовые братья

– Да поняли уже, надо дверь искать, – отмахнулся Матвей. Глаза Шуберта немного прояснились, и он покачал головой.

– Нам конец, – разъяснил он, трогая что-то во рту пальцем.

– Зубочистку дать?

– Теперь не требуется, – мастер сплюнул на ладонь обломок зуба и скорбно взглянул на товарищей. – Это был маяк… «Кореец» вел меня по этому чертову кораблю-планете, связываясь через этот маячок… Теперь мы его точно не найдем…

– Нда-а… – протянул Матвей, присаживаясь на корточки рядом с мастером. – Вот, оказывается, почему ты был таким нахальным и невозмутимым…

– А ты думал, я волшебник? Вышел на пять минут из рубки и сразу нашел ангар с похищенными кораблями? Тут тебе не кино про фиолетовых братьев или бессмертных киборгов с добрыми глазами…

– И что теперь делать?

– Ждать… – Шуберт развел руками. – Ждать, когда эта конструкция взорвется, и надеяться, что взрывом нас выбросит куда-нибудь… в рай… Или прямо в приемный шлюз «Корейца»…

– Как в кино? – мрачно закончил Матвей.

– Как в кино, – согласился мастер.

Глава 34

– Как же так? – Мищенко растерянно оглянулся на приемный шлюз.

– Что случилось? – Героических откапывателей артефакта встречал сам контр-адмирал Иванов.

– Так это… – Капитан потер титановую переносицу. – Господин полковник смылся… То есть смыло его. Волной.

– Какой еще волной?! – взревел Иванов.

– Набежавшею… – виновато пояснил Мищенко.

– Да как вы допустили! – Командир специальной эскадры сжал кулаки.

– Не могу знать! – Мищенко вытянулся в струнку и по уставу обратил взор внутрь себя.

– Остолопы! Уроды сухопутные! Он хотя бы в скафандре был?!

– Так точно! – Взгляд капитана на секунду прояснился, но тут же снова остекленел. – Только там та-акая волна была… Метров в пятьсот высотой. Даже на Титане таких не бывает, а уж там-то приливы-отливы не дай бог… в штиль по восемьдесят метров цунами бродят вокруг всего шарика. Да все из углеводородных соединений. И дожди постоянно идут… хлорвиниловые…

– Это точно, – негромко подтвердил каперанг Ломов. – Я однажды там новые модели АБОТов испытывал. Выныриваю из оранжевых облаков, тех, что ближе к поверхности плавают, а меня как шарахнет градом из полиэтиленовых гранул… Ну, думаю, конец…

– Отставить байки! – рявкнул Иванов. – Мы целого Бугая потеряли, а они воспоминаниям предаются! Ветераны, причальный магнит вам в глотку!

– Так ведь теперь-то ничего не изменишь, – печально ответил Ломов. – С другой стороны, артефакт мы вытянули. Полковника неоценимая заслуга, и вечная ему слава.

– Бесчувственные вы! – Контр-адмирал покачал головой. – По местам стоять! Ходовой мостик, ускорение!

– Есть ускорение! – бодро ответил вахтенный офицер. – Скан-рубка сообщает, господин контр-адмирал, чужие драпают!

– Что им остается? – Иванов пожал плечами. – Тут ловить больше нечего и некого. Трюм! Карго-бригада, доложить, как идет погрузка этой чертовой трубы!

Корабельная связь пару секунд потрещала помехами и затем выдавила:

– Грузовой люк задраен… Груз помещен в стабилизационное поле, дублирующие крепежные конструкции установлены…

– Мостик, курсовую картинку сюда, – потребовал Иванов.

На одной из переборок просторного приемного отсека тотчас вспыхнула приукрашенная компьютером картина рушащихся основ местного мироздания. Звезда пульсировала, с каждой секундой все больше раздуваясь и постреливая в пространство толстыми протуберанцами, а гибнущие планеты и бесчисленные обломки стремительно соскальзывали в ее колышущиеся объятия. Контр-адмирал обернулся, и на противоположной стене сразу же вспыхнуло изображение оставшейся за кормой планеты. Смывшая Бугаева волна, вместо того чтобы подчиниться планетному притяжению, вытягивалась острым языком, словно силясь догнать ускользающую добычу – маленький хрупкий «Джаггер», двухкилометровую махину из стали, керамики и высокопрочных титановых сплавов. Верхушка водяной горы уже миновала стратосферу и, ввиду отсутствия в космосе всякого давления, начала кипеть даже при абсолютном нуле. Образовавшаяся вместо пара ледяная пыль, разогнавшись по неизвестной причине быстрее второй космической скорости, спрессовывалась в глыбы льда и продолжала преследовать земной корабль. На долю секунды Иванов даже засомневался, получится ли отразить это нападение стихии при помощи форсажного выхлопа или придется расстреливать ледяные торпеды из кормовых батарей. Раздумывать было некогда, и командир эскадры приказал начать разгон для прыжка.

– Форсаж! – крикнул он.

Корабль вздрогнул и ринулся вперед. Делегация встречающих и группа поднявшихся на борт десантников и ученых повалились друг на друга, превратив приемный отсек в подобие придавленного ускорением муравейника. Наиболее отчаянно копошились те, кто оказался внизу. Когда корабельный демпфер выровнял инерционную составляющую и куча-мала понемногу расползлась на фрагменты, выяснилось, что ближе всех к палубе оказались перепачканные до неузнаваемости майор Калашников и рядовой Дустназаров.

– О-о! – стонал начальник ИО. – Мои ноги! Я их не чувствую! О-о-о!

– Зинчук, – негромко позвал Мищенко.