Наши фиолетовые братья

Калашников бросил себе под ноги портативный резиновый коврик и, встав на изолятор, коснулся одного из металлических обрубков. «Ложка» мгновенно ожила и показала двоих мужчин. Тот, что был слева, беспрестанно подвывал на неизвестном языке, а тот, что справа, послушно кивал и изредка улыбался. Наконец говорящий взмахнул верхней конечностью — по первому впечатлению, это была нормальная человеческая рука — и, тревожно повысив голос, что-то объявил. Внизу экрана тотчас возникла пара черных прямоугольников с какими-то каракулями.

Похоже, второе существо обязано было выбрать один из двух вариантов, хотя, с точки зрения майора, они мало чем отличались.

— Что это? — строго спросил Бугаев.

— Вероятно, лотерея, — ответил Калашников. — Или какой-то конкурс. Не вижу разницы.

— У-у... уууу, у-ууу!.. — попытался полковник повторить речь ведущего.

— Уу... — неуверенно молвил мужчина на экране.

— У-у! У! У!! — обрадовался инопланетный шоумен. Игрок понуро встал со стула — тоже, кажется, вполне человеческого — и под уничижительные, но крайне неразборчивые вопли зрителей медленно удалился.

— Переключи-ка, — расстроенно попросил Бугаев.

Майор оглядел конструкцию и, почесав макушку, легонько тронул какую-то загогулину.

В «ложке» возникло синее-синее море, отчего Калашникову сразу же захотелось в отпуск.

— А, это они на рыбах плавают, — махнул рукой полковник. — Это я уже видел. Дальше давай!

Калашников дотрагивался до телевизора еще несколько раз — овальный металлический экран последовательно показал какую-то демонстрацию, какое-то ответственное заседание и какой-то чужой, но опять же очень знакомый мордобой. После очередного переключения в «ложке» возник приятный полумрак с двумя разнополыми особями, и офицеры получили возможность убедиться, насколько близка неведомая цивилизация земной. Стоны звучали довольно громко, и полковник заметил, что личный состав боевого охранения начинает тревожно поглядывать в их сторону.

— Убери это безобразие, — приказал он.

Майор поводил руками там и сям. Спустя несколько минут он чисто эмпирически нашел способ не только включать-выключать телевизор, но и регулировать звук — для этой цели служила маленькая серебристая рогатина с левой стороны. Впрочем, если обойти «ежа» вокруг, то она оказывалась с правой... Калашников на всякий случай сориентировался по солнцу и сделал пометку в «ноготьбуке» — вживленном в палец микротерминале.

— Скажи мне, майор... — проникновенно молвил Бугаев и приподнял локоть, словно бы приглашая Калашникова под свое крыло.

Тот нехотя приблизился к полковнику и встал рядом так, чтобы снова оказаться в дружеских объятиях.

— Скажи мне, майор, — повторил Бугаев, — что думает наука об инопланетянах?

— Наука, господин полковник, ничего не думает. У нее мозга нет, — многозначительно ответил Калашников. — Думают, господин полковник, люди.

— Ага... ну, тогда что думают люди?

— Они на эту тему тоже думать не могут, поскольку наличие инопланетного разума официально еще не установлено.

— Но мы же с тобой их видели...

— Да их уж многие видели, господин полковник. Шаровую молнию в трусах не утаишь... И все уже знают, что они есть. Но до тех пор, пока мы не сделаем заключение, — их нету.

Бугаев одобрительно покашлял и сжал плечи майора еще сильней и еще дружественней.

— И когда же вы сделаете это свое заключение?

Калашников хотел было пожать плечами, но весь плечевой пояс оказался намертво стиснут ручищей полковника.

— А как поступит команда — так и сделаем, — сказал он. — А не поступит — объясним дифракцией, диффузией и оптическим обманом зрения.

— Ну-ну, — поддержал Бугаев. — А еще — массовый гипноз, галлюциногенное воздействие и наглая пропаганда.

— Сами знаем, господин полковник. — Из всего разнообразия жестов Калашникову был доступен только легкий кивок, и он легко кивнул. — Без команды наша наука не двигается, будьте покойны.

— Наука — это да... — проронил тот. — А пришельцы? Ведь пропали, что ты будешь с ними делать... Из-под двойного колпака, сволочи, ушли! Что скажешь, наука?

— Внепространственный скачок? — произнес Калашников вопросительно, точно ожидал какой-то особой санкции.

— Внепространственный, говоришь? Хорошо формулируешь, майор, подполковником станешь. Ну а конкретней?

— Конкретней не могу, господин полковник. Научная ответственность не позволяет.

— Это хорошо... Это просто замечательно, майор, что ты такой научно-ответственный... Ну а все-таки?.. Напряги жилы.

— Какие еще жилы, господин полковник?

— Мозгами, говорю, пошевели!

— А-а!.. Вы про извилины! — догадался Калашников. — Сейчас пошевелю...

Краем уха майор уже слышал про некие коридоры — слышал, конечно, гораздо меньше, чем сам Бугаев, но раз начальство хотело получить консультацию, он эту консультацию давал. Собственно, именно это и входило в его должностные обязанности.

— Внепространственные коридоры, господин полковник, — авторитетно заверил Калашников. — Тут везде коридоры, куда ни плюнь. Шагу нельзя ступить — того и гляди, в каком-нибудь коридоре окажешься...