Наши гости

Я и сам был рад идти поскорее. В самом деле, сколько можно стоять и любоваться тушканчиком! Мы опять стали подниматься на бархан. Но вдруг Лиля пронзительно закричала и схватилась за меня. Я испугался, что она наступила на змею. Смотрю, нет никакой змеи. А Лиля ничего не говорит, стоит, округлив глаза, и смотрит в сторону тамарисков. И тут я заметил варана. Он был окраской под цвет травы, и мы чуть было не наступили на него. На варана действительно бывает страшно смотреть. Открыв рот, он шипит, надувается, приподнимается на передних лапах — так и кажется, что сейчас он прыгнет на тебя и проглотит. Вот и этот варан, приподнявшись, казалось, прямо на глазах увеличился вдвое и угрожающе шипел. Мы не шевелились. В конце концов он понял, что мы безопасны для него. Он вдруг сник, выпустил весь воздух. Лиля оторвала от моего пояса свои руки. Я оглянулся — Володи нигде не было. Только его бумажная треуголка валялась на траве.

— Вовка! — закричал я на всю пустыню. — Вовка!

Никто не отзывался. Лиля была готова заплакать. Я сам забеспокоился. В самом деле, куда он подевался? Не варан же его проглотил! И вдруг я увидел Володю. Он стоял на самой вершине бархана. И как он быстро взлетел туда! Даже отсюда было видно, что он очень испуган. Варан куда-то исчез. Я поднял с травы Вовкину треуголку, взял Лилю за руку, и мы тоже вскарабкались на вершину бархана.

Володя до сих пор не пришел в себя.

— Кто это был? — спросил он, заикаясь от испуга.

— Варан. Да ты не бойся! Он только угрожал, а сам больше нас испугался.

— Да, я видел, как он открыл пасть…

Я старался не показать виду, но, по правде говоря, тоже испугался, даже вся спина вспотела. Я и сам, когда первый раз увидел варана, прибежал к дедушке и заорал во все горло: "Дедушка, я видел ящерицыну мать!" Дедушка засмеялся: "Это ты, сынок, варана видел". Потом я встречал варанов, но они не были такими большими, как этот. Да и близко я к ним никогда не подходил.

— Ну, пошли дальше! — бодро сказал я.

Мы стали спускаться с бархана. Лиля теперь шла, не отпуская моей руки. Не прошли мы и нескольких шагов, как она остановилась.

— Мама, наверное, ищет нас, пойдем домой!

— Да не бойся ты! — стал я уговаривать. — Никто тебя не тронет.

Я говорил, что хорошо знаю обитателей пустыни.

Сами они никогда не нападают, только защищаются. Одни спасаются бегством, как, например, крольчиха. Еж защищается иголками. Черепаха панцирем. Варан шипит и змеи тоже. Как только я сказал про змей, Лиля прямо подскочила:

— А змеи здесь тоже есть?

— Ого, сколько угодно! И кобры, и гюрзы, и эфы, и стрелки, и гадюки, — сказал я и тут же понял, что этого не следовало говорить. Глаза у Лили опять стали круглые. Напрасно я уверял, что змеи первыми никогда не трогают человека. Да и варан тоже. Ведь он нас не тронул! Вот если бы наступили ему на хвост…

— Он бы съел нас? Да? — дрожащим голосом проговорила Лиля.

— Что ты! — улыбнулся я. — Это так просто, что ли, — взять и съесть! Уж в крайнем случае укусил бы. Правда, укусы его опасны. Зубы варана ничем не разожмешь, надо их щипцами один за другим выдернуть или ногу отрезать. — Я говорил, что слышал, хотя и сам не знал, правда это или нет. Мне нравилось, что Лиля с испугом и восхищением смотрит на меня и цепляется за мою руку. Видно, она считала меня необычайным смельчаком, который ничего на свете не боится. Мне еще больше хотелось отвести их в крепость, чтобы они полюбовались моей надписью.

— Вон он, Алтын-тепе, совсем недалеко, — показал я виднеющуюся ограду крепости. — Алтын-тепе — это значит "Золотой холм". Но в народе его назвали Ушной крепостью.

— Какое смешное название! — сказала Лиля и даже чуточку улыбнулась.

— Оно не смешное. Это в давние времена, когда в пустыне не было воды, бедняки за пиалу воды готовы были продать себя в рабство баю или хану, владеющему колодцем. Тому, кто соглашался стать рабом, отрубали ухо, чтобы все видели, что он раб на всю жизнь. Рабы по приказу своего хана строили крепостные стены и дворец. Вот и дали люди ей название — Ушная крепость, — стал я рассказывать старинную легенду, которую слышал от дедушки. — Пойдемте, там и ограда сохранилась, и развалины древнего дворца, — стал я уговаривать.

Лиля колебалась, но Володя на этот раз показал себя настоящим мужчиной.

— Что же на полпути останавливаться! Пошли! — сказал он.