Наши хрупкие надежды

По хорошему стоит принять душ, но я просто умываюсь и чищу зубы. Расчесываю волосы, оставляя их распущенными, и улыбаюсь, не прилагая никакие к этому усилия.

Спустившись по лестнице, я вижу Чарльза, сидящего на табурете. Он ест яичницу с беконом и над чем-то смеется. Спустившись полностью, замечаю Адама, готовящего тосты, но кажется, он схватил один и сразу бросил на тарелку, подув на пальцы, отчего сын и рассмеялся.

— Тебе смешно, да? — улыбается Адам.

Я делаю шаг к ним, и они оба забывают о тостах. Провожу рукой по голове ребенка и целую в щеку, а потом подхожу к Адаму, обнимая за шею.

— Доброе утро, — сияю я улыбкой.

— Хорошо спала?

Адам обнимает за талию, отвечая той же улыбкой, а его взгляд… один его взгляд вселяет огромную веру, чем сто слов.

— Учитывая, как я провела вчера время, то заснула с прекрасным чувством. — И после сказанного касаюсь его губами, чувствуя, как Адам притягивает меня к себе.

Через пару секунд я останавливаюсь, вспомнив о ребенке, и вздрагиваю, когда готовые тосты выпрыгивают из тостера. Мы слышим легкую улыбку и смех Чарльза. Он заражает нас смехом, и, посмотрев друг другу в глаза, тоже начинаем смеяться.

49 ГЛАВА МИШЕЛЬ

8 месяцев спустя

Взяв в руки маленькую коробку елочных игрушек, подхожу к Адаму, который кладет под ель рождественские подарки.

Завтра в Великобритании — как и во многих странах — Рождество, но многие уже вовсю его отмечают, и мы не исключение.

Мы провели время в ресторане, а потом прогулялись по украшенному гирляндами городу. В момент прогулки я вспоминала, как ровно год назад была не в состоянии радоваться со всем миром этому празднику.

Где-то пару минут назад мы вернулись обратно домой, я так и не переоделась: на мне шоколадного цвета вечернее платье. Мы с Адамом решили, что подарки будем открывать только завтра, но я поняла, что мне нужно подарить это именно сегодня.

— А где Чарльз? Он вроде хотел повесить игрушки на елку. — Я кладу коробку возле ели, а сама иду на кухню выпить воды.

— Он сейчас спустится.

Я наблюдаю за Адамом, который оценивает наряженную елку.

— Наверное, радуется тому, что мы полетим в Сеул на весенних каникулах. — Адам улыбается, но говорит встревоженно.

Кладу пустой стакан, отвечая:

— Или тому, что еще поедим в Италию, но я уверена, что он не знает об этой стране, — смеюсь я.

Мы с Адамом обещали Фиби прилететь к ней. В сентябре мы решили созваниваться. Я поделилась всем, что произошло в моей жизни после ее ухода. Точнее, о том, что я не говорила ей прежде. Она сказала, что сожалеет, что ее не было рядом, и безумно рада, что мы с Адамом вместе. Но ее история была не лучше моей. Так как Фиби вернулась в проституцию, уйти ей было сложно, потому что в этот раз она работала на сутенера. В какой-то момент к ее работе присоединились несовершеннолетние школьницы, и она предлагала уйти им и найти хорошую работу. Девочкам сначала все нравилось: столько подарков, внимания, денег. Но вскоре они поняли, что в этой работе слово «нет» всегда будет против них.

Потом пошел слух о школьницах, занимающихся проституцией, и слух этот дошел до полиции Рима.

Девочки желали уйти от сутенера Фабио, поняли, что носили розовые очки, и им был нужен свидетель. Фиби сначала отказалась, а потом эффектно, как она сказала, появилась в зале суда и рассказала о всех бедах, что принес Фабио девочкам и ей самой.

Все закончилась, Фиби переехала в Сицилию, живет со своей бабушкой и двумя кошками и все так же светло верит, что когда-нибудь да найдет свою любовь.

— Адам, я бы хотела поговорить с тобой, — говорю, уже стоя возле него.

— Я тоже. — Он быстро зовет Чарльза, а тот спускается с лестницы с букетом пионов.

Ребенок становится возле отца, и единственная я не понимаю, в чем дело. Адам подает голос:

— Мишель, я решил спросить сегодня, а не завтра на Рождество. Мы с Чарльзом очень нуждаемся в твоем ответе.

— Ответ на что? — волнуюсь я.

Чарльз опускается на одно колено, все держа в руках цветы, и Адам повторяет это движение, но вместо цветов — кольцо.

— Ты выйдешь за меня?

Я никогда не думала, что кто-то в жизни задаст мне этот вопрос, и я никогда бы не узнала, какие эмоции в этот момент чувствуют девушки. Я просто закрываю ладонью рот, отчитываю в голове до трех, чтобы успокоиться, и с полной уверенностью шепчу: «Да!».

Чарльз наконец вручает мне цветы, радуясь больше меня. Адам надевает на палец кольцо, его лицо светится от радости, и я ощущаю тепло в сердце, понимая, что сделала его таким.

Но секунду спустя, когда эйфория покидает меня, я начинаю волноваться. Хватаю Адама за руку.

— Ты сделал предложение из-за моего положения? Ты уже знаешь? — паникую я.

— О каком положении речь?

Я быстро кладу цветы на кухонный стол, быстрыми шагами иду к дивану, вытаскиваю из матраса маленькую прямоугольную коробку, снова возвращаюсь на кухню и кладу его на стол, жестом приглашая Адама подойти.

Он снова встревожился. Подойдя к столу, Адам садится на табурет, а Чарльз стоит рядом, поднимаясь на цыпочки, чтобы узнать, что же в коробке.

— Открой, — прошу я, когда Адам смотрит на меня.