Наши крылья растут вместе (СИ)

И он увидел. Сначала легкая улыбка коснулась ее губ и взгляд утреннего неба в рассвете устремился на него. Девушка прошла к шкафу и открыла дверцу, доставая пиджак на плечиках с шевронами на рукавах - его форму.

- Запах твоей одежды для меня, как для тебя запах персиков, Даниэль, - она прижала одежду к себе, - она пахнет моим детством: авиационным топливом, самолетом, аэропортом. Этот запах мне до боли знаком, я росла в нем. Ты пахнешь, как пах мой отец и это вызывает у меня только приятные воспоминания. Запах персиков не может вызывать у тебя агрессию, ты должен любить его.

- Я пахну топливом? - Удивился он и тут же встретился с недовольным взглядом Оливии, - я не чувствую, видимо, привык.

- Ну значит привыкнешь и к персикам, - она повесила его форму в шкаф и закрыла дверцу.

- Не привыкну, можешь не стараться. Я- это ни ты. И больше не заводи этот разговор. Считай, что у меня аллергия.

Его твердый тон заставил ее обернуться, встречаясь с недовольным взглядом. Он кивнул, прищурив глаза и вышел из спальни.

Больше она не произносила слово «персики», в его доме это слово превратилось в запрет. Но любой запрет сладок и это ее пугало больше- нарушать запреты стало ее традицией. Сейчас персиков хотелось, как никогда сильно.

Всю ночь сверкала молния, желая разделить Аравийский полуостров пополам. Дождь, стуча большими каплями по крыши, заставлял считать часы до вылета.

- Я люблю дождь, когда сижу дома, но я боюсь его во время полета, - прошептала Оливия, - тебе сложнее работать...

- Раз в десять, - перебил ее Даниэль, не поднимая головы от подушки и даже не открыв глаза, - спи, ничего не измениться в ближайшие сутки.

Теперь она точно не уснет, в голове крутятся мысли... И дождь здесь ни при чем. Все дело в ближайших переменах ее жизни: завтра она скажет Мел, что покинет их квартиру. Завтра они уже не сядут есть пиццу вдвоем, делясь своими переживаниями и интересными историями из рейса. С завтрашнего дня Оливия не будет слышать бурчания Мел по поводу чемодана в прихожей. Оливия понимала, что будет скучать.

Но сейчас, лежа рядом с мужчиной, слыша его ровное дыхание, смотря на густые черные ресницы и ощущая его тепло, она улыбнулась. Мир перевернулся и что-то пошло ни так. Теперь острое чувство «скуки» она представляла без Даниэля. В памяти свежи были воспоминания трехмесячной давности, их разрыв, молчание и пустоту. Не хотелось повторения так же сильно, как думать о их будущем. Он больше не пугал ее резким заявлением о детях и намеками о замужестве. Это стал странный союз под названием «сейчас».

Утром Оливия выехала рано, боясь попасть в пробку, но многие думали так же, создав затор на мокрой дороге. Дождь шел, красуясь перед девушкой длинными струйками на лобовом стекле, и она включила дворники, убирая прозрачные реки.

Стоя в скоплении машин, есть время подобрать правильные слова для Мел, боясь не обидеть подругу. Пальцы нервно постукивали по рулю, а в голове проносились фразы: «Мел, прости, но я переезжаю...», «Мелани, я так много трачу времени на дорогу...», «Мел, мы все равно видимся редко...», «Я не знаю зачем я делаю это? Но я хочу быть с ним...», «Это самое глупое решение в моей жизни...»

Оливия выдохнула, понимая, что последняя фраза самая правильная. Но это лишь слова, расстояние до которых стало очень большим.

Она медленно поднималась по ступенькам, вспоминая время, когда Даниэль нес коробку с ее вещами. Потом ремонтировал выключатель и искупался в потоке холодной воды в ванной. Оливия была недовольна этой квартирой, но он сделал все возможное для жизни в ней. В тот день, Мелани была счастлива, открыв им дверь. Она нашла это ущербное жилье, радуясь каждой мелочи в нем. Ее не пугало отсутствие электрики и ржавые трубы, она была счастлива жить вместе с Гербертом и подругой под одной крышей. Она во всем находила позитив, который волной окатывал с ног до головы. Она смеялась и танцевала со шваброй, она ругалась на своего парня шепотом, что бы Оливии не было слышно, она готовила завтрак перед рейсом, она приготовила романтический ужин и пригласила Патрика. Она старалась быть хорошей подругой и заботливой соседкой. А сейчас Оливия оставит ее одну и вечерами между ними будет лишь телефон. Но это уже ни то, ничто не заменит добрый взгляд и две чашки горячего чая перед сном.

Набрав побольше воздуха в легкие, Оливия открыла дверь, зашла внутрь и встретилась с тишиной. Ни звука телевизора, ни тонкого голоска, напевающего последний хит сезона. Тишина.

- Мел? - Тихо произнесла Оливия, боясь нарушить царившую атмосферу. Может быть, рейс Джека Арчера перенесли на раннее время и ее подруга уже на четверть пути в Америку?

Скинув туфли, она зашла в зал, и сумка машинально выпала из ее рук:

- Мел!

Подруга сидела на диване, поджав под себя ноги и смотря опухшими глазами в пустоту. Ее Мел, жизнерадостная и улыбчивая, сейчас выглядела бледно и безжизненно. Ее потухший взгляд коснулся Оливии и губы дрожа прошептали:

- Он бросил меня.

Оливия подбежала к ней, руками прижимая к себе, не веря в то, что только что услышала: