Наши марковские процессы

Во-первых, это - почти абсолютная оторванность кратковременной памяти от долговременной. Если принять за долговременную память ИХСТБ диссертации и протоколы научных советов, а за кратковременную - пустую трепотню в барах и кафе, то это выглядит совершенно очевидным. Информационные кванты кратковременной памяти почти никоим образом не отпечатываются в долговременной. Из-за этого последняя превращается в совершенно не связанную с настоящим моментом каноническую историю, а первая абсолютно лишается каких-либо корней, теряет какую бы то ни было инертность и консервативность и начинает бешено колебаться при любой сколь угодно малой перемене внешнего информационного поля…»

«Уж не Ивайло ли это написал? - пришло в голову Фоме. - Про бары и научные советы это его, вроде, идея была…»

Фома поднял телефон и набрал номер своего коллеги, но там никто не отвечал, и он вернулся назад к статье на экране.

«…Во-вторых, огромная часть информационных рецепторов Института обращена не к внешнему миру, а к самому себе, непосредственно к инфопотокам его внутренних переживаний. ИХСТБ - это бесконечно интровертный, углубленный в себя сверхразум. Любой попавший в него из внешнего информационного поля квант претерпевает немыслимое число внутренних отражений и трансформаций, проходит через неисчислимые положительные и отрицательные и обратные связи, давая начало в конечном счете целой лавине дочерних информационных квантов, мутируя иногда до полной неузнаваемости. Результат этих «мыслительных» процессов ни с чем из внешнего мира не соотносится - потому что информации ИХСТБ не излучает, если не считать поток отчетов, обещаний и лозунгов, а также услуг, оказываемых по страховой линии «Ятагану», за которые однако отвечают лишь отдельные звенья, крайне автономные и оперирующие по чисто формальным показателям. Огромная часть ресурсов Института занята поддержанием именно информационных потоков в его скрытых слоях, в основном, - в его неформально-кафешной компоненте, или, другими словами, - его «внутренней жизнью», сверхбогатой, сверхзакрытой, полностью автономной и, вместе с тем, бесконечно неустойчивой, не связанной ни с какой историей и лишенной всякой инертности и чувства цели и направления.

Внешняя информация обрабатывается сверхразумом ИХСТБ исключительно в цепях кратковременной памяти, причем обрабатывается параллельно и, что самое важное, - бесструктурно. Не существует вычислительных цепей и обратных связей, общих для всех инфоквантов, не существует даже и общей логики. Каждый квант рассеивается по всему вычислительному пространству (т.е. по всем служащим, которые являются информационными клетками Института); в различных точках этого пространства он резонирует и проявляет себя, главным образом, в виде дочерних инфопотоков - и так создает все множество локальных окружений и логических систем, которые, однако, готовы самоликвидироваться при первом же повороте генеральной линии внешнего инфопотока. Превратить какое-либо из этих окружений в устойчивую вычислительную структуру невозможно из-за блокировки долговременной памяти. Последней, лишенной связи с мыслительными процессами, остается лишь быть манипулируемой извне, по страховой линии, что в сущности и делается, но это не оказывает никакого осязаемого влияния на «внутреннюю жизнь» Института.

Но такая система незаменима для целей информационного моделирования. В самом деле, в ней реализуются всевозможные ассоциативные ряды, всевозможные локальные конфигурации инфоквантов - ведь отсутствуют ограничения со стороны долговременной памяти в виде самоцензуры и канонических рефлекторных цепей.

Институт - идеальная опытная система, с которой нужно экспериментировать - как отдельным ученым, так и Институту в целом, то есть, Институту экспериментировать с самим собой…»

На этом месте текст неожиданно обрывался. Внизу большими буквами было написано:

ОЖИДАЙТЕ СЛЕДУЮЩУЮ ЧАСТЬ:

«ИНСТИТУТ КАК ИНФОРМАЦИОННЫЙ ПОЛИГОН»

5. ПЯТНИЦА