Наши павшие нас не оставят в беде. Со Второй Мировой – на Первую Звездную!

Мы почти ни с кем не общались, времени не было совершенно, хотя я изо всех сил надеялся увидеть, наконец, знакомые лица. Ведь в нашем полку каждый день были потери, и не исключалась возможность встретить кого-нибудь из своих друзей.

Несмотря на постоянное пополнение, жили мы с Вольфом в комфортных условиях. Мне досталась небольшая светлая комнатушка, в которой были шкаф, кровать, удобное кресло на колесиках и тумбочка, одновременно служившая столом. Одна стена комнаты почти полностью состояла из зеркальной панели, отчего помещение казалось вдвое больше. Илья сразу пояснил, что это вовсе не зеркало, а «мо-ни-тор», служивший одновременно экраном и средством связи. Справа от входа в комнату находился мой личный душ и сортир.

Большинству новоприбывших повезло меньше. Размещали их в казармах, которые тоже были весьма комфортабельными, но уединения найти в них было нельзя. Отдельные комнаты полагались только летчикам и снайперам. Но мы с Вольфом справедливо считали, что в любом случае обзавелись бы отдельным жильем, поскольку были первыми «новоприбывшими», и нам явно покровительствовали Советник Броуди и профессор Левин.

Я был этому очень рад, так как раньше, в 1940-х, порою приходилось ночевать в холодных землянках, обогреваемых буржуйками, да спать на соломе, мучаясь от надоедливых вездесущих вшей. Несмотря на то что кормили летчиков исправно и по усиленной норме, проживали мы часто в тяжелых условиях. Здесь же я просто шиковал. У меня и дома-то обстановка была поскромнее.

Монитор был удивительным изобретением будущего. Когда наш полк располагался в какой-нибудь деревеньке и нас расквартировывали по избам, то мы первым делом просили наших механиков рисовать на деревянном потолке прямо над нашими койками карту местности, где мы находились в данный момент. Отдыхая вечером после полетов, можно было изучать ее, она всегда была перед глазами и порой даже снилась. Здесь же все было предельно удобно. Вся информация постоянно высвечивалась передо мной на мониторе, я мог связаться с кем угодно, мог даже смотреть кинокартины.

Питались мы тоже в наших комнатах. В первый день я поинтересовался у Ильи, где находится столовая для пилотов.

– Все очень просто, – ответил он, указав на вмонтированный в стену прибор со стеклянной дверцей. – Как только настанет время приема пищи, вы услышите звуковой сигнал и возьмете еду из АП.

– Что такое «АП»? – переспросил я.

Илья снова указал на стеклянную дверцу:

– Автоповар. Прием пищи четыре раза в день и запрограммирован на определенные часы в соответствии с вашим режимом, но меню вы можете комбинировать сами. Напитки постоянно, вне зависимости от времени суток.

– Понятно, – почесал я затылок, в который раз удивляясь, как легок быт людей будущего. – По поводу меню я пока доверюсь вашему автоповару, – и, хотя всегда был непритязателен в еде, спросил на всякий случай: – Готовит-то ваша авта вкусно?

– Вкусно, – улыбаясь, ответил Илья и ушел по своим делам.

Еда из автоповара подавалась в квадратной посуде, накрытой крышкой. Как правило, это был какой-нибудь суп, слишком для меня жидковатый, но действительно достаточно вкусный и питательный. На второе к гарниру обязательно полагался кусок прожаренного или пропаренного мяса либо котлеты. Хлеба в рационе не было. Пришлось обращаться за помощью к Илье. Вопрос мой поставил паренька в тупик. Он не знал таких слов, как «буханка», никогда хлеба ни черного, ни серого не только не пробовал, не только в глаза не видел, но и не слыхал о таковом! Это меня очень расстроило, поскольку, как известно, хлеб – всему голова, да и, как любой русский, не могу я без хлеба. Бывало, наберешь в столовке кусков пять душистого черного, так любая еда с ним в радость. Что ж это за жизнь такая, без ломтя хлеба?!

Илья попытался мне помочь, притащил кучу поваренных книжек прошлых лет, листал их долго, потом скомбинировал на присобаченной к автоповару панельке меню с черным ржаным хлебом, но начали выскакивать белые плюшки, липнущие к пальцам и приторные на вкус. Не справился с задачей автоповар! Вот тебе и техника будущего!

Однако это было только началом «поваренной эпопеи», как мы ее с Вольфом окрестили. Выяснилось, что и в мясе у них мяса совсем нет, а «делают» они его из растительных белков с добавлением в них всякой всячины. Как бы то ни было, моему организму этой еды хватало, да и другие ребята тоже не жаловались. Только прежних восторгов у нас она больше не вызывала.

Тяжелее было пережить отсутствие курева, я иногда готов был на стену лезть. Профессор Левин, обещавший угостить нас с Вольфом и табачком, и водочкой, был слишком занят, чтобы наведываться к нам в гости, а сами беспокоить его мы не хотели. Пришлось рассказать Илье о своих мучениях, и он, внимательно выслушав, понимающе кивнул, а после принес какую-то пилюлю. Выпив ее, я полностью утратил интерес к никотину. Вольфганг последовал моему примеру и так же легко избавился от никотиновой зависимости.