Наши расставания

Я влетел в кафе и окинул взглядом зал. Алисы еще не было. Посетителей вообще почти не было, наверное, из-за проблем с транспортом люди предпочитали сидеть по домам. В атмосфере как будто образовалась пустота. В день, когда мне предстояло снова увидеть Алису, жизнь вокруг замерла. Я заметил ее сразу, едва она вошла. Даже будь тут полно народу, я все равно видел бы только ее. Она села напротив, извинилась, что не поцеловала меня, и тут же снова вскочила. Слегка коснулась моей щеки своей щекой — поздоровалась. После этого мы некоторое время просто сидели и молча смотрели друг на друга. Во мне медленно восстанавливалось все, что я знал об Алисе. Странное ощущение. Алиса постарела. Да, она постарела. Передо мной сидела другая женщина. Совершенно другая. И все-таки с самых первых секунд я узнал все-все: на ее движениях и жестах не появилось ни одной морщинки. Странное, смешанное чувство. Как будто передо мной сидела хорошо знакомая мне незнакомка. Слова по-прежнему не шли. Ну разве что:

— Выпьешь что-нибудь?

— Да, выпью. Виски.

— Хорошо. Я тоже выпью виски.

Я встал подозвать официанта, даже не подумав о том, что вообще-то официанту полагается самому подойти к нашему столу.

Лицо Алисы кривилось от боли. Тем не менее она несколько раз улыбнулась мне, словно давала понять, что рада меня видеть, что прошлое забыто. Может, я по-своему трактовал ее улыбки, но мне и правда казалось, что прошлое сгинуло без следа. Через минуту я пойму почему. Через минуту мне станет ясно, почему настоящее все смело на своем пути.

— Лиза, — проговорила Алиса.

— Лиза?

— Да, Лиза. Она умерла.

Я не знал, что сказать. Алиса тоже больше не могла говорить — ее душили слезы. Я взял ее за руку. И на миг устыдился своего счастья. Что ж тут поделаешь, все горести мира не могли затмить краткий проблеск блаженства, пронзившего меня, когда я коснулся ее руки. Мне кажется, она тоже была счастлива, потому что принялась гладить мою руку и не спешила ее выпускать, и гладила снова и снова. Мы выпили по второй порции виски, потом еще по одной. Я узнал о мужестве, с каким Лиза неделя за неделей боролась против рака, быстро охватившего весь организм, о ее смелости и жизнелюбии. До последнего часа она продолжала верить в лучшее, пыталась шутить и на полном серьезе рассуждала о будущем.

Алиса все бросила, чтобы ухаживать за сестрой. Много месяцев она жила в несуществующем мире. Забыла о работе, отдалилась от мужа, совершенно растерявшегося в этой ситуации, но она на него не сердилась; отдалилась даже от дочери — случались дни, когда она не могла заставить себя взять Каролину на руки. И только сейчас она почувствовала облегчение, вырвавшись из собственной жизни и встретившись с потусторонним существом, то есть со мной. Она обрывками, с многочисленными паузами, рассказала мне, что произошло. Нам уже было мало одного касания рук, и мы вышли из кафе. Дождь перестал. Мы прижались друг к другу и долго стояли обнявшись, и этот миг длится до сих пор.

На улице стемнело.

— Фриц, — шепнула Алиса. — Я хочу, чтобы завтра ты пришел.

— Хорошо.

— Я хочу, чтобы ты пришел на похороны. Ты знаешь, как она тебя любила. Мы часто говорили о тебе.

— Я приду.

Я смотрел, как она уходит. Ее немного шатало.

Как же мне было ее жалко.

2

Вечером, все еще под впечатлением от случившегося, я сказал Ирис, что виделся с Алисой. Драматургия требовала от нее сдержанного поведения, но она устроила мне сцену ревности. Сцену, которую она к тому же сыграла до крайности бездарно. Словно не говорила, а бубнила затверженный наизусть текст. Призрака Алисы, угрожавшего нашей семье в первые годы, давно не существовало. И слова, произносимые Ирис, выражали ее тогдашние, давние мысли. Я наблюдал за ее игрой и понимал, насколько мы стали далеки. Возвращение Алисы не значило для нее ровным счетом ничего. Настолько, что она не находила нужным вникать в детали, а про Лизу даже не вспомнила. Ирис стала бесчувственной. У нее не осталось ко мне никаких чувств. Она превратилась в равнодушного монстра, порожденного нашим браком. Она отвернулась от меня, и я посмотрел ей в спину. Несколькими часами раньше я так же смотрел в спину уходящей Алисы. Между двумя этими спинами лежала пропасть. И та спина, что сейчас маячила передо мной, была мне не нужна. Я повернулся спиной к этой спине и стал думать о завтрашнем дне. В глазах, которые мне так и не удастся сомкнуть, стояли слезы.

На кладбище я приехал заранее. Решил, что встану где-нибудь в сторонке. Алиса хотела, чтобы я присутствовал на похоронах, но, разумеется, я не собирался показываться ее родственникам, тем более устраивать из этого представление. Я шагал между могилами, размышляя обо всех лежащих здесь людях, которые строили грандиозные планы, радовались, грустили и наслаждались жизнью; вполне возможно, думал я, эти тела были очень даже сексуальными; и от этой мысли меня охватило желание жить, немедленно, не откладывая, встретить женщину; в мозгу проносились какие-то неясные образы, и здесь, среди мертвых, я с абсолютной ясностью осознал, что больше не желаю быть с Ирис.