Наши утехи

Лучше посочувствовать судьбе других жителей Вакханаля, мы же во власти Капо — сумасшедшего выжиги, который может не сегодня-завтра отнять у тебя возлюбленного, если ему разонравятся твои денежки, неужели тот, кто терпел Анриетту восемь беременностей подряд, будет рассуждать о морали и разврате в Вакханале и рассказывать нам, что такое любовь? Для него это чеки с трехзначными суммами, но почему не букет фиалок или мальчик-бродяжка? Любовь — это еще и Кретьен с Мишей, когда они влюблены и целуются ради удовольствия, когда плачут каждый в своем углу, потому что задница другого никогда не бывает достаточно гостеприимной, Миша мог бы вам рассказать, какой красивый у Кретьена член, — как сделать, чтобы беречь его только для себя? Но мы-то принимали член Кретьена, когда Миша еще не умел говорить, и не откажемся от него только потому, что у парнишки вдруг возникла идея фикс, мы, скорее, посоветуем ему больше плакать, когда они расстанутся, надо унизиться до публичной скорби, не опасаясь пошлости, любители никогда не перебарщивают, будем надеяться, что мадмуазель Робика их этому научит, ведь с тех пор как она вбила себе в башку, что братская любовь и сперма — небо и земля, она объясняет Кретьену и Мише, что они будут любить друг друга точно так же, если просто нежно хлопать друг друга по плечу, она только и мечтает о том, чтобы парнишки остались без клиентов, а сама она могла бы тогда позволить их себе подешевле, но ни в коем случае нельзя терпеть эту брачную связь, Миша, самый красивый парень на свете, не должен заниматься любовью с безобразной старой девой, которая, не имея собственных детей, считает себя наиболее компетентной в воспитании чужих, пусть себе выпендривается, возможно, Кретьен с Мишей согласятся ее оплодотворить, просто не надо ходить за ними по пятам, мадмуазель Робика и дети, этому ни конца ни края, всегда останется кто-нибудь в живых, но Миша и Кретьен не склонны к самопожертвованию, даже небескорыстному, и целке еще есть что почитать, прежде чем она измерит консистенцию их спермы, в остальном же парнишки ничем не рискуют, поскольку у нее такое же извращение, как у Беарна, что не мешает ей считать себя образцом добродетели, она выстроила шкалу пороков, на которой инцест и антропофагия хуже фригидности, но нам плевать на мнение трупов по поводу каннибализма, да и все обеими руками за инцест, если только у вас приличная семья, тогда как импотенция — это, конечно, порок, хотя в ее конкретном случае, возможно, и есть шанс, Кретьен утверждает, что она склеит ласты в день первого же своего оргазма, но, может, она подкупила мальчишку, чтобы тот распустил этот ложный слух, надеясь, что мы куннилингуснем ее ради скорейших похорон? Это, однако, не сработало, ведь если такова цена, лучше уж оставить ее живой, чем мертвой с навеки застывшей улыбкой на губах.

Затем все длилось недолго: издох Аженор, да и сам Капо загнул копыта, похороны были тяжелыми, и когда они закончились, мы все так же стояли перед могилой: всеобщее замешательство, эта смерть означала не просто кончину человека, но и то, что вся наша проституция осиротела, — кому будут впредь платить Эрбер-Кретьен и Миша? Мы что, теперь должны хранить целомудрие вплоть до чтения завещания? Ни в коем разе, мы набросились на сыновей Капо и забросали их банкнотами, как будто они стали самим себе хозяева, сцена была душераздирающая: трое парнишек, которых короновали только потому, что помер их отец, мы вполне могли бы их насиловать и задарма, но боялись, как бы отпрыск Капо не пожаловался на то, что его принудили к бесплатным свиданиям, едва его назовут наследником, и тогда придется возмещать издержки, принося извинения, однако юридически дети не принадлежали никому, до тех пор пока не станет известен легатарий, и было бы противозаконно требовать задним числом деньги за разврат на похоронах, смерть Капо должна была стать большим праздником с дармовым угощением со стороны его сыновей, но на деле изнасилования были платными, ведь даже само присутствие трупа внушало страх: в Вакханале не так уж много свободных детей, так что лучше не сердить бывшего владельца, а то вдруг преемник унаследует и его злобный характер.