Наши уже не придут 2

Раздалась ружейная стрельба, а затем заговорили автоматы. Долго это не продлилось — АФ-18 будто бы специально создан для боёв на близкой дистанции. Говоров не задумывался об этом раньше, но сейчас ему пришла в голову мысль, что это оружие разработали под конкретную задачу…

Как оказалось, вражеские солдаты пришли, чтобы оборудовать дополнительную огневую точку в одном из окрестных зданий, для чего тащили пулемёт Максима и ящики с патронами. Теперь этот пулемёт принадлежит взводу Говорова и ещё послужит неплохим подспорьем в деле штурма.

Определив двоих в пулемётный расчёт, а ещё двоих в носильщики боеприпасов, гвардии старшина дал приказ продолжать движение.

Неизвестно, как обстоят дела у остальных подразделений, но у взвода Говорова всё было отлично — все встреченные противники уничтожены, а до казарм осталось меньше пятисот метров.

«Лучше спалить их дотла», — подумал Иван Анатольевич. — «Зачем рисковать зазря? Бог с ними, с мятежниками — они давно уже могли сдаться».

Спустя несколько минут, при продвижении через капустный огород, Говоров услышал что-то подозрительное и приказал взводу залечь. Противник, подготовивший засаду, сразу же открыл огонь.

Было их всего человек пять, они подстрелили двоих, после чего погибли под автоматическим огнём.

— Курёхин, выдели четверых, чтобы оттащили раненых в тыл, — приказал Говоров.

— Один мёртв, товарищ гвардии старшина, — ответил сержант.

— Тогда выдели двоих, а тело занесите в жилище, — дал Говоров новый приказ. — Разведчикам — выговор, с занесением в морду.

Раненого потащили к исходным позициям, а взвод продолжил движение.

К сожалению или к счастью, артиллерийские казармы уже были взяты. Три здания пылали пожаром, а вот у остальных уже скапливались пленные, обезоруженные и растерянные.

Особенно жалко на военнопленных смотрелась форма без портупеи — будто из солдат вынули стержень.

У корниловцев форма ещё царской армии, вероятно, извлечённая из многочисленных вещевых хранилищ. РККА же слегка видоизменила свою форму, чтобы сразу было видно различия, и не возникла путаница.

Впрочем, ударные подразделения уже давно используют красные нарукавные повязки, чтобы быстро различать своих в пылу боя. Иван Анатольевич даже уже привык сначала смотреть на наличие повязки, а уже потом на знаки различия и лицо.

— Говоров! Ко мне! — позвал его гвардии капитан Ушанев.

— Товарищ гвардии капитан, гвардии старшина Говоров, по вашему… — козырнул Говоров.

— Отставить, — отмахнулся комроты. — Организуй охранение казарм. Присоединись к старшему сержанту Аракову и старшине Жабоедову — они уже занимаются.

— Слушаюсь, товарищ гвардии капитан, — вновь козырнул Говоров.

— Старший лейтенант Пасичнюк, боевая задача — взять кирпичный завод… — переключился капитан на прибывшего офицера.

Это значило, что бой для них, на сегодня, закончился. Скорее всего, гарнизон уже начинает сдаваться, поэтому командование определило артиллерийские казармы отличным местом для временной концентрации военнопленных. Дополнительным свидетельством этому было то, что красноармейцы вытаскивают из зданий казарм оружие и боеприпасы.

— Взвод! — командным голосом воскликнул Иван Анатольевич. — За мной!

*17 апреля 1919 года*

— Джентльмены, чем обязан вашему визиту? — поинтересовался Леонид Курчевский, более известный американцам как Леон Карчеус.

Имени он официально не менял, но в его визитках писалась американизированная версия.

— Специальный агент Роберт Суини, — представился щуплого телосложения мужчина, выглядящий лет на тридцать с лишним. — Бюро расследований. (1)

Одет он в светлый плащ и чёрную фетровую шляпу, в тон костюму. Леонид уже научился отличать их — подобный наряд выглядит слишком казённо, чтобы его носил обычный человек.

— Специальный агент Чарльз Клинтон, — представился мужчина крупной комплекции. — Бюро расследований.

Этот одет в примерно такой же светлый плащ, но на голове носил старомодный котелок. Тоже выглядит слишком казённо.

— Рад знакомству, — дежурно улыбнулся Курчевский. — Но вы не ответили — чем обязан?

Парфёнов и Смутин уже давно заметили, что за Леонидом кто-то следит. После того эпизода с неграми они, по-видимому, испытывали что-то вроде вины, поэтому теперь внимательно следили за тем, чтобы с ним ничего не случилось. Не потому, что он стал каким-то сердечно близким для них человеком, вовсе нет. Просто от него напрямую зависело выполнение их задач.

А теперь оказалось, что за Курчевским следили люди Бюро.

— Это обычная проверка, — ответил специальный агент Суини. — Мы прибыли для уточнения некоторых деталей вашей биографии.

— Вы же не возражаете, если мы зададим несколько вопросов? — поинтересовался специальный агент Клинтон.

— К-хм… — кашлянул Леонид. — Что ж, задавайте свои вопросы.

— Вы прибыли в Соединённые штаты в… — начал специальный агент Суини.

Опрос не содержал каких-то сложных или провокационных вопросов — уточняли детали его биографии. Но свою биографию Курчевский знал на «отлично», поэтому повторил то, что писал в таможне при прибытии в Нью-Йорк, но другими словами.