Наши уже не придут 2

А получается всегда один сценарий — завидующие крестьяне смотрят, как в артель приезжает сельхозтехника, выполняющая работу сотен крестьян за очень короткое время, наблюдают, как в артель отгружают первоклассный посевной материал, который невозможно не купить в губернии, и задумываются.

Постепенно к артели присоединяются всё новые и новые семьи, в то время как коммуны тщательно выбирают кандидатов, чтобы не пропустить недостаточно трудолюбивых, а в артель берут всех, потому что мотивация там материально-физическая. Если плохо работаешь — снижают зарплату, а если это не помогает, то по-мужицки бьют всем коллективом. Власти такую ерунду не поощряют, даже запрещают, но, тем не менее, артельщики находят возможность «вразумить» отбивающихся от коллектива.

Совсем конченых и необучаемых, естественно, исключают из артели, после чего местный комитет выдаёт таким землю и деньги на первое время, чтобы не померли с голоду. Случается подобное, но очень редко.

Немиров, переживающий о результатах своих трудов, систематически справляется о делах в Казанской губернии и Совет месяц назад передавал ему сообщение, что в губернии осталось всего тринадцать кулаков. Всех их знают поимённо и с затаённым дыханием наблюдают за тем, как у них плохо идут дела. Вне артелей и коммун крестьян практически не осталось, в долг деньги давать уже практически некому, поэтому самые упорные из кулаков выживают чисто из принципа. Деньги у них ещё есть, уходить они никуда не собираются, нажитую землю отдавать или продавать выше их сил, поэтому они превратились в бесплатное реалити-шоу для крестьян и горожан.

Вот именно это и имел в виду Аркадий, когда говорил, что кулаков нужно кончать экономическими методами. Правда, они создали государственные агрохолдинги, которые, если с ними неправильно обращаться, могут создать кучу проблем, но это лучше, чем-то, что сложилось после Февраля «естественным» путём.

Аркадий посмотрел на часы — вручил их ему проезжавший мимо генерал-полковник Алексеев. Маршал Фош, как оказалось, очень внимательно следит за успехами Немирова и, в честь победы над японцами, просил передать ему траншейные часы фирмы «Ролекс». На задней крышке написано, на французском и русском, что это подарок маршала Фоша гвардии генерал-майору Немирову.

Немиров предпочёл бы полноценные наручные часы, но и траншейные часы — это тоже неплохо. Хотя, вероятнее всего, он сдаст их в музей Красной Армии, который собираются открывать в Зимнем дворце.

«Впервые в жизни ношу оригинальный „Ролекс“, ха-ха…» — подумал он, погладив позолоченную защитную крышку.

Отличие траншейных часов от современных ему наручных часов — наличие этой защитной крышки, которая нужна непонятно для чего. От осколка этот тонкий кусок стали не защитит, как и от ударной волны, а грязь отлично счищается и со стекла.

«Время есть», — решил Немиров.

Он сходил к шкафу и вытащил из него пишущую машину. Поставив её на рабочий стол и «зарядив» чистым листом, он задумался.

— Будущее мира? — попробовал он название на вкус. — Мир будущего? Мир завтра? Завтрашний мир? Мир завтрашнего дня? Мир завтрашнего дня.

Так он и напечатал: «Мир завтрашнего дня».

У него было устойчивое мнение, что он, всё-таки, неплохой писатель. А тут ещё и придумывать ничего не надо — он видел всё это своими глазами.

Роботы-пылесосы, телевизоры размером с полстены, персональные компьютеры, смартфоны. Гражданские самолёты, перевозящие сотни людей через океаны, но тут без подробностей. Автомобили, способные разгоняться до двух-трёх сотен километров в час. Полёты в космос.

«Вот охренеют потом читатели, когда всё это начнёт появляться», — глумливо улыбнулся Аркадий.

Но затем он посчитал, что, скорее всего, просто рационализируют. Самолёты уже есть, машины тоже, о роботах на службе людей идея буквально витает в воздухе, о космосе уже давно размышляет и мечтает Циолковский. Компьютеры и смартфоны — а ещё надо понять, что он имел в виду, и не под его ли влиянием это вообще было разработано?

«Обычный человек, живущий в мире будущего, который испытывает трудности, свойственные людям, живущим в этом мире», — начал формулировать сюжет Аркадий. — «Ипотеку надо платить, зубы лечить очень дорого, электромобиль ремонтировать дорого, где взять деньги, как же быть — вой на Луну. Ау-у-у-у!»

Назвать его он решил Олегом.

«Детей нет, но есть налог на бездетность, вычитаемый сразу из зарплаты», — продолжал размышлять Немиров. — «Кругом старики, он сам почти старик, но всё ещё работает, так как государство уже давно отменило социальное обеспечение. Как только станет ясно, что он больше не может пахать, как папа Карло, его упекут в государственный дом для престарелых, где жизнь его официально закончится. Но он крепкий старичок, поэтому ещё побарахтается. Он обязательно выживет».

Вдохновение нахлынуло на него, и он начал набирать текст пролога.

«В каждом нормальном романе должен быть пролог», — подумал он.

*16 сентября 1919 года*

— Ну, наконец-то! — обрадовался Аркадий, когда Дзержинский сошёл на перрон.