Наши уже не придут 2

1 — Об иностранном производстве патронов 7,62×54 миллиметра — в 1915 году царь Николай II, почувствовавший своим седалищем, что он, внезапно, не готов к войне, заказал у Великобритании 400 миллионов патронов. Сразу же возникла куча логистических проблем, потом возникали некие мутняки с качеством боеприпасов, которое не устраивало приёмку — всякое было. А вот уже потом, когда оказалось, что Белому движению надо помочь, потому что оно не справляется с большевиками, началось новое производство патронов к Мосинке, со специфической маркировкой. Например, самая популярная маркировка — G.17.F.1 7.62 — «Government Cartridge.Factory № 1, 1917 год, калибр 7.62». Были ещё и G.18.F.1, но тут отличие только год производства. Были также G 17 7.62 и КАЙНОКЪ 17 7.62. Первый — производства завода Greenwood and Batley. Второй — производства завода Kynoch & Co. Конкретно маркировку G.17.F.1 7.62 я встречал лично и даже держал такой патрон в руках. Дело было на археологическом раскопе — копали водяную мельницу конца XIX века. Гражданскую войну эта мельница не перенесла, зато стала отличным местом для поиска различных артефактов тех лет. На бывшей пашне была обнаружена чугунная статуя ребёнка с гирей, но это было примерно в километре от раскопа, а когда мы докопались до подвала мельницы, то обнаружили кострище с костями кошки и гильзу от Мосинки, с бумажным рублём внутри. Зачем сжигать кошку на костре в подвале — хрен его знает, возможно, какие-то языческие ритуалы, а вот денежка в гильзе — это, несомненно, тайник. И вот на этой гильзе я увидел такую маркировку — в верхней части G.17.F.1, а в нижней — 7.62. Естественно, было очень интересно, что это значит, поэтому пришлось подключать телефонный модем (тогда, в 2007 году, ADSLбыл далеко не во всех сёлах, а жил я в глухомани). В ходе длительных поисков обнаружилось, что это британская шняга, выпущенная для Добровольческой армии, которая, большую часть времени своего существования, не имела доступа к патронным заводам, расположенным в европейской части России. А больше нигде тогда патронных заводов и не было.

Глава девятнадцатая. В белом венчике из роз

*2 марта 1919 года*

— Начинаем, — приказал Аркадий, после чего застегнул ремень.

Броневики тронулись в наступление по всё ещё промёрзлой земле.

Артиллерия вновь открыла огонь, но вести его она будет только пятнадцать минут, то есть до расчётного времени прибытия броневиков к первой линии траншей корниловцев.

Снаряды падали далеко впереди, мочаля покрытую свежим снегом землю в лунный пейзаж.

Мёрзлая земля гораздо лучше защищает от пуль и осколков, но сейчас это не имеет особого значения. Интенсивность обстрела сильно превышает общепринятую, потому что Немиров поставил задачу «размягчить» вражескую оборону до состояния полной небоеспособности.

Весь этот «массаж» местности происходил в три подхода, с эпических масштабов расходованием боеприпасов, но дело должно того стоить. Первый подход был разминочный, затем был подход средней интенсивности, а финальный подход происходил с интенсивностью, равной совокупности двух других подходов.

Утренние данные аэрофотосъёмки показывали, что вложение окупилось — ровных мест на линии обороны корниловцев не осталось.

Снаряды падали, корниловцы терпели, а броневики приближались.

— У «Потёмкина» техническая неисправность! — сообщил наводчик. — Сигнализирует, что попробует исправить на месте!

Аркадий повернул командирскую башню направо и открыл люк.

Двигатель «Потёмкина» испускал белый пар, просачивающийся между бронеплитами. Вероятно, радиатор пробило или что-то вроде того. Устранимо в полевых условиях.

Передовые «Фиаты-Ижорские» открыли огонь из пулемётов. На них по два Максима, управляемых двумя стрелками в независимых башнях, поэтому огонь может вестись по двум целям одновременно.

К этому моменту, советские пушки прекратили обстрел и приготовились ко второму раунду.

Артиллерия противника открыла огонь, но это ожидалось с нетерпением. Теперь настал этап контрбатарейной борьбы.

Основная часть советских батарей будет отрабатывать по артиллерийским позициям, выявленным в ходе аэроразведки, а вот оставшиеся орудия будут работать по данным звуковой разведки — есть такие специалисты.

Звуковая разведка — это люди, обладающие музыкальным слухом, использующие специальные усилители звука, изготовленные из жести. Они слышат вражеские залпы, после чего пытаются установить хоть сколько-нибудь точное расстояние до источника.

Вражеские артиллеристы, скорее всего, отчётливо осознают, что подписали себе смертный приговор, но, тем не менее, открыли огонь.

Противник успел дать лишь около десяти залпов, что стоило Немирову трёх броневиков, а потом вражеские батареи начало накрывать.